- Если вам так будет спокойнее. - Откуда принцу знать, что оружейник был человеком выгоды, а не чести. Клятвы на святых книгах, на мечах, на чем там ещё любили приносить присяги аристократы - просто слова, которые для Хольма начали довольно мало. Если возмездие со стороны людей за нарушенные слова ещё было логично и понятно, в то что с небес спустится ангел, - не иначе перестав приделывать звезды булавкой к небосводу, - и проткнет его этой самой булавкой...

Оружейник сохранял участливое, серьёзное лицо, хотя внутри кипел яд.
Лоран запустил в курятник хорька, пообещавшего спрятать зубы.

Анри не был воином, как не был он и путешественником привыкшим проводить долгие часы в седле. Его серая кобыла, довольно вредное животное, тоже вряд ли была довольна выполнять присущую лошади работу вместо того чтобы целыми днями пастись да строить остальных кобыл в табуне. Не иначе как на этом общем недовольстве они ныне и взаимодействовали.

Самое неприятное было осознание факта, что Анри считал себя в неплохой физической форме. Но как оказалось, фантазии его вновь плохо стыковались с реальностью. Или дело было в неприятной, какой-то серой погоде, которая бывала в Айзене в это время года.

К концу дня, когда небольшой отряд под предводительством принца достиг постоялого двора, Хольм чувствовал себя глубоко несчастным. Если бы не факт нахождения черт знает где и нужда вновь лезть в седло, он бы может послал всю эту затею известной дорогой.

Деваться было некуда.

Сидя близко к камину, наконец вытянув усталые ноги, Хольм нашел в себе силы продолжать вежливо общаться с Лораном. Потом на столе откуда-то сама собой возникла бутылка крепкой дряни. И карт, судя по изысканным рисункам принадлежавших кому-то из свиты мага.

Счет был три три. На столе перед ними самый разгар битвы. Паладин Анри успешно сносил карты Лорана, пока вдруг откуда-то не возникла химера. Который раньше негде не было! И правила не позволяли ее так просто взять и явить на поле.
С сомнением окидывая ситуацию на обоих фронтах, повертев головой так и эдак словно это помогало ему лучше думать, Анри наконец произнес:

- Вы мухлюете, мой принц? - Никакого обвинения, лишь азарт. Хольму нравилось. Или не ему, но выпитому вину.

- Право, принц Лоран, - Анри усмехнулся. Немного натянуто, но не от испуга, а от усталости.
- Вы вновь и вновь доказываете выгоду моего скромного статуса. - Он чуть подался вперёд, продемонстрировав Лорану карту "огненного дождя" которую собирался выложить.

Если не себе, то никому.

- Признаюсь, дуэли подобного типа мне нравятся гораздо больше, чем пляски на плацу. - Анри понимал важность практики, особенно когда дело касалось бойцов и армии. Но себя в чем-то таком оружейник совершенно не видел. Создавать оружие интересно и интригующе. Использовать его - другое дело. Чтобы кого-нибудь убить особо напрягать мозг не обязательно, достаточно и ножа.
Хорошего, качественного ножа, конечно же.

...он был бы очень рад, если бы принц, не найдя своей цели объявил об отходе ко сну. Но нет.

Анри приложился к кружке с терпким травяным чаем, следя как Лоран подошёл к хозяину, внимательно вслушиваясь в его слова, в который раз мысленно закатывая глаза.
Чудотворный монастырь... Или может деревья на самом деле могут как-то влиять?

- Я работал с вашим клинком с повреждённой рукой, он ничего не вылечил. - Задумчиво произнёс Хольм, ковыряя ногтем щепку в столе. - Интересно как дерево может влиять на одно, но не влияя на другое. Или может, способ применения другой? - Тогда из древа нужно делать вовсе не мечи.

Отредактировано Niel of the Shallow Water (2025-02-15 18:21:22)

Несмотря на то, что эту светлую рощу легко было пересечь пешком за какие-то полчаса, следуя по натоптанной тропинке, огибающей небольшое, абсолютно круглое озерцо, подернутое зеленой ряской люди нередко блуждали здесь часами, особенно те, чьи помыслы были нечисты, а сердце источено злобой, ненавистью или жаждой наживы.
Зато дети на заре отрочества гуляли здесь безбоязненно и не видели ни волков, которые, как знали жители ближайшей деревне каким-то чудом прятались в этом леске от облав, ни кабанов – тех местным охотником случалось и добывать, особенно если кабаны выбирались из леса и портили поля, пожирая молодые всходы. Иногда девочки рассказывали о встречах с лесной отшельницей, красавицей-знахаркой. Здесь, в глуши, всякий чужой человек привлекал внимание.
Юноши про лесную знахарку тоже знали. Искали ее хижину но с другой целью. Ходил меж парней слушок, что охоча та до молодых мужчин. Да так охоча, что никому не отказывает – ни хромоу, ни рябому. Вот только сколько в тех слухах было правды? Послушать разговоры юнцов, пытавшихся отыскать хижину на берегу и тративших на обход озерца часы, так иные сюда едва ли не каждую ночь бегают.
Невенез слушала, следуя за болтунами и держа морок и посмеивалась.
А если случалось ей заскучать, то показывалась, заговаривала, уводила горящих нетерпением парней в ту самую хижину. А после топила одного, а второго прогоняла призрачными ли волками, или мороком в виде утопленного приятеля. Иногда после этих гостей ей удавалось выспросить у юных своих подружек о деревенских новостях и тогда она узнавала, что все кончилось, как она и задумывала. Послушав бред вернувшегося, селяне собирались к озеру – искать утопленника.
Находили.
Невенез отдавала их легко – не портить же воду своего дома.
А после ждала вестей, чтобы узнать окончание истории – о том, что селяне, отмутузив убийцу, отправляли его связанным и в колодках в город – на суд. Города Невенез никогда не видела и представлялся он ей местом загадочным и страшным. Потому что оттуда люди уже не возвращались. Даже те, кто, случалось, рассказывал ей, будто в этом самом городе родился и вырос, а после покинул его, чтобы перебраться в другой.
Но такие путники проходили через её рощу редко, куда реже, чем туда являлись монастырские послушники на излете лета и в первые недели осени в поисках грибов. Послушников и монахов Невенез привечала и даже любила слушать их беседы. Они говорили о разном, но даже непонятные их речи были интереснее чем простые рассуждения селян.
А вот от магов Невенез пряталась, как могла. Благо, отличить мага от простого человека было не трудно. Вот и от этих двоих пряталась, плела по началу морок, но убедившись, что молодой мужчина со снежно-белыми волосами и эльфийской работы повязкой, скрывающей один глаз, все её усилия будто бы и не замечает, перестала тратить силы понапрасну и следовала за непрошенными гостями, то прячась в тенях деревьев, то бесшумно пробираясь за кустами.
Надеялась, что они уйдут.
Последние столетия Незиг только и жила, что надеждой и страхом. Надеялась, что однажды вернётся тот, кто оставил её здесь, жестокий и обаятельный лжец с синими глазами. Боялась, что придет другой, тоже лжец и тоже жестокий, но куда более изобретательный и сильный, чем ее друг. Но больше надеялась на свои силы и чары и на то, что их хватит, чтобы защитить этот её дом еще день, еще год, еще чуть-чуть, пока он не приедет и не увезет ее в безопасное место, как делал прежде.
Когда беловолосый маг создал на ладони пламя и объявил свое условие, словно бы и не сомневался, что услышат его не только птицы и лягушки, Невенез вздохнула. И надеясь, что, если уж не получилось увести его мороком, удастся обмануть словами, вышла на тропинку, не обходя мужчин так, чтобы предстать перед ними.
- Здесь только я, господин, - Невенез нежно улыбнулась и откинула падавшие на грудь волосы – копну светлых, пепельно-русого оттенка кудрей, совершенно неприличным даже для селянки образом распущенных и совершенно удивительно при этом не путающихся между собой.

Паутинное платье облегало ее фигурку, но оплетенное морочными чарами должно было выглядеть, как простое холщовое платье с передником, какие носили деревенские девушки .
Передник Невенез удерживала рукой, пряча в ладони горсть сухого песка. Но со стороны должно было видеться, будто бы в нем что-то лежит, а по краям торчат нежные листочки чистотела.
- ... бедная девушка, собирающая травы.
Она даже поклонилась легко и учтиво, а подняв голову с живым интересом воззрилась на огонь, пляшущий в руке мага.
- О! – губы ее округлились, а лицо выразило восторженное удивление, - Господин – самый настоящий маг! Я прежде только слышала, что есть люди, способные как-то исторгать пламя.

Мужчины, они должны были видеть её, как воплощение своих грез, если, конечно, грезили о женщинах. Монахи, случалось, называли ее Святой Анной или Святой Еленой, и истово молились, благодаря за какую-то милость, словно бы просто увидеть ее было для них великим счастьем.
Не все, к счастью.
- Не понимаю, чем я могу услужить таким господам, - Невенез вздохнула, осторожно подходя ближе, - разве что…
Она  вскинула голову и оценивающе оглядела мужчин, задержав взгляд на спутнике беловолосого. Тот более походил на эльфа. Не внешним видом, но сутью своего дара.
Но каким бы тот дар ни был, уж точно он был лучше пламени.
Улыбка Невенез стала томной и откровенно призывной.

Сколько усилий стоило не шарахнуться от неё. Не схватить тонкую ручку, выворачивая: не ломая, но заставляя сделать несколько шагов назад. Кажется это все было написано в мрачном взгляде оружейника, в напрягшимся теле, в плотно сжатых губах.
Слова девицы Анри не трогали. Мало того, он даже почувствовал толику облегчения. Возможно теперь Лоран убедиться что нет в нем никакой магии, чтобы там не видел его эльфийский глаз. А раз магии нет, то и делать с Хольмом принцу нечего. Они вернуться домой и расстанутся, тихо и стремительно, словно эта история - не более чем очередная скандальная интрижка Его Высочества. Пусть и потерять доступ к библиотеке инквизиции будет крайне обидно, но Анри не был бы Анри, если бы не успел сделать полезных заметок и для себя, пока работал в святая святых.

- Я не имею тенденции лезть под юбку первым попавшимся незнакомым девицам. - Мрачно усмехнулся он, чуть двинулись корпусом назад, избегая её касания. - Особенно когда эти девицы встречаются посреди некого таинственного лесочка. Не находишь ничего странного? - Свободной рукой Анри постучал себя по виску. Пусть слова его звучали почти смешливо, лицо оставалось крайне серьёзным.

Интересно что в ней увидел Лоран, он казался даже мягче когда с ней говорил. Или это уловка?

Смогут ли они оба обмануть хренового бессмертного эльфа? Из того немногого что Анри успел узнать, затея казалась ему откровенно говоря сомнительной. Но он в принципе был склонен к пессимизму, который с умным лицом называл реальным взглядом на жизнь. Если у судьбы появится возможность явить тебе жопу, она наверняка это сделает. И даже если это будет очень красивая, миленькая, хорошенькая точно романийский персик попка - сути своей она не поменяет.

- Какая помощь если только что ты сказала, что здесь лишь дело времени? - Анри пожал плечами. - Или это такая хитрая уловка, мол поделись со мной годами и получи все сразу? Увы, это совершенно не интересная сделка. Да и смею заметить, что бессмертному эльфу полвека жизни человека, все равно что для нас жизнь мухи. - Хотелось взять Лорана за руку и уйти отсюда, пока еще не поздно.

Отредактировано Niel of the Shallow Water (2025-02-17 20:42:03)

Ответ темноволосого Невенез и озадачил, и развеселил, а еще вызвал у нее острое сочувствие к бедолаге. Ведь у него не было чего-то важного, мешающего если не жить в радости, то получить удовольствие от происходящего и предлагаемого.
- Тен-ден-ций? – попробовала Невенез незнакомое слово, с сочувствием глядя на молодого мужчину, - это так теперь называют деньги или мужские орешки? Бедный…
Она опустила взгляд с интересом рассматривая пряжку ремня бедолаги. Затем его сапоги.
Люди в добротных сапогах денег зачастую имели больше, чем монахи или крестьяне. Вот только мерили их совершенно иначе.
- Деньги у меня есть, - просто сказала она, - мне не надо. А вот… развлечься.
От светловолосого подобного предложения она и не ожидала. Огненный маг, этот мужчина вызывал у нее опасения и было бы куда бежать – Невенез сбежала бы. Вот только покой её дома берегли три древа – все, что осталось здесь от древнего леса, и если маг устроит здесь пожар, Невенез  останется только собрать свое озеро в ореховую скорлупу, да плакать на пожарище, надеясь, что …
Наивные эти мысли пресекло ясное осознание, что маг ведь может тогда её просто убить.  Сжечь так же, как эту рощу. Или того хуже…
Блеск металла на руке мага привлек ее внимание, и она прикипела взглядом к кольцу.
Но спрашивать не решилась, боясь ответа, вскинула серые, как дождливое небо глаза на лицо с черной повязкой.
- Твой спутник упрекает меня в том, что сам же и придумал, словно старый инквизитор, давно утративший мужскую силу, - пожаловалась она, - а тебя я и вовсе не понимаю. То ли торгуешься, то ли пугаешь. Только вот чего хочешь, не говоришь. Скажи, какой помощи ты ждешь от меня, скромной отшельницы, и я смогу назвать цену, равную услуге или знанию.

Неотрывно следя за пламенем, потянувшимся легкой бахромчатой золотисто-алой лентой вслед за ласковой ладонью мага, Невенез нервно облизнула губы и едва удержалась, чтобы не оттолкнуть мужчину от древа, дарующего силу таким как она. Случано ли он выбрал именно это дерево или…
Слово «вижу» позволяло понять, что не случайно. Этот человек и в самом деле видел. Видел особенное, волшебное сияние, окружавшее древние, первозданные, деревья.
- Господин маг говорит странное. Нет какой-то отдельной магии сидов или магии людей. Есть просто сила… позволяющая творить. Первородные созданы этой силой, а те, кто пришли позже берут то, что достается из магии мира.
Она заставила себя смотреть на спутника мага, надеясь, что сможет повести разговор так, чтобы маг не спалил то немногое, что позволяло ей выжить в этой части мира, давно захваченного людьми с их железом.
- Будь он ребенком, я сказала бы тебе оставить его здесь и растила бы, как дитя лесного народа, ущербное в зрении и помогала сначала почувствовать, как чувствуешь свое пламя ты, а потом увидеть. Возможно, через несколько лет… он стал бы видеть этот мир так, как может. Но он уже возмужал… и одного воспитания мало. Щегол, которому всю жизнь подрезали крылья, не научится летать, как только отрастут перья, потому что он вырос в знании, что летать не способен. Вот если… стереть это знание, заставить его забыть все и самого себя…

Теперь Невенез рассматривала молодого мужчину, окруженного белым сиянием жизненного света с новым интересом в серых глазах.
- Тогда старое знание о мире не будет шорами на глазах, и он сможет увидеть его, как дитя. Увидев, понять, а поняв… применить понимание для созидания. Но для этого потребуется время и все зависит от него. Или же…
- У господина есть сфера?  Я видела эти эльфийские игрушки у магов. И мне понадобится вода, поэтому мы спустимся к озеру. Будь такая слепота болезнью сидов или эльфов, от нее легко нашли бы средство. Так почему бы не допустить, что средство есть? Тогда оно и будет!

Наивную логику созданий волшебного леса люди не понимали, а Невенез потребовалось бы много историй про котиков и птичек, про сломанные крылья и подернутые бельмами глаза несчастных зверьков, чтобы объяснить задуманное. Потому она понадеялась, что маг просто доверится ее желанию помочь и обойдется без вопросов, а отсутствие загадочных тенденций не помешает его другу принять предложенный её способ.
Как только он будет создан или найден.