Рагнар молчал, словно предлагая Кардоне самому догадаться, от чего ему должно полегчать. По внешнему виду флакона нельзя было сказать, что в нём находится. Разведение макового молока там было таким большим, что жидкость больше походила на обычную воду. На ледраксийский аквавит, если такую ассоциацию вдруг подкинет искушённый разум наблюдателя, вот только маковая вода не жгла рот и глотку, а лишь едва заметно горчила.
Коса знал, что в неё принято добавлять немного мёда, чтобы перебить горечь, но содержимое флакона предполагалось ему для личного пользования, а медового привкуса он бы не почувствовал из-за проклятия.
Кардона злился. Злился и распекал Рагнара, а Рагнар продолжал молчать, глядя на него неотрывным и тяжёлым взглядом. Лицо оставалось бесстрастным.
Якорь. Мне нужен якорь. И мне нужно его доверие.
Сказать хочется много всего, но в первую очередь — что даже со стрелой в горле, Коса успел бы перерезать горло Кардоне прежде, чем его бы парализовало. Между мгновением, когда наконечник паралитической стрелы вонзается в плоть и мигом, когда её действие охватывает всё тело, проходит чуть больше секунды. А даже одна секунда — это уже более, чем достаточно, чтобы убить человека. Возвращённый флакон отправляется в карман, но перед этим Рагнар и сам делает несколько глотков.
Или это жжение на груди его доканает. Лучше бы в море окунуться, но волосы не жалуют южные солёные моря.
Сказать хочется много, но Рагнар упрямо молчит; высеченный будто из тех же валунов, к которым прислоняется Кардона в неловких попытках одеться, он по кругу гоняет в голове одну и ту же мысль, предельно простую и одновременно предельно же сложную.
Кардона продолжал злиться. Коса продолжал молчать. А что он мог сказать? “Хотел бы убить — убил”? Так это ведь будет ложью, потому что Рагнар очень даже хотел убить инквизитора, вспороть ему глотку, пустить тёмную горячую кровь… насладиться ею сполна, ощутить её запах и вкус, отдающие железом, солоноватые. Признаться, что не видит большой проблемы в произошедшем, потому что “ну не убил же”? После такого Кардона будет до полуночи трястись от злости и продолжать клевать Косу в мозг, а что хуже всего — растеряет, наверное, и те остатки хрупкого доверия, которые имеет.
Или которые имел.
Оценить масштабы ущерба вот так сразу — сложно. Непокорность, которую позволил себе Рагнар, можно загладить только покорностью, но от него и без того ожидают следования приказам, это не будет воспринято так, как ему того нужно. Как это всё сложно… вот почему Коса предпочитал быть один. Конечно, была и другая причина его одиночеству и внезапным пропажам из людских компаний; из любого наёмничьего или разбойничьего отряда он пропадал рано или поздно, когда на несколько дней, а когда на месяцы, будто в воздухе испарялся, а потом, когда другая причина временно отступала или когда самому ему становилось скучно — возвращался.
Но к людям Рагнар не привязывался. Его жизнь раньше не зависела от их доверия настолько буквально. Люди внезапно смертны и часто смертны от руки Рагнара, будь то удавка, яд или клинок. За дело, под настроение или в назидание другим, но — смертны.
Теперь же он, варг его дери, лишён роскоши убивать по первому желанию. Но вместе с тем приобрёл роскошь свободно передвигаться по земле, без Инквизиции на хвосте, которую он допёк настолько, что она, охотящаяся на чародеев-преступников, сделала для него, великого богохульника, исключение. А то, что отправляться нужно, куда прикажут… так то сущие мелочи. Ему всё равно, куда идти, лишь бы всегда находиться в пути. Лишь бы не привязываться к одному месту, потому что дома у него быть не может.
Всё так же молча Рагнар опустился перед Кардоной на прохладный песок. Всё так же молча обхватил крепкими пальцами его лодыжку, чтобы поднять ногу и обтереть холодную ступлю краем своего плаща от песка и влаги. Встряхнул отрез ткани, избавляя от мелких песчинок и по всем правилам замотал стопу в портянку, а после — надел кожаный сапог с коротким голенищем.
И повторил это всё со второй ногой инквизитора во всё том же молчании, нарушаемом лишь шумом морских волн.
Только после этого Коса поднял голову и тихо произнёс:
— Второй шанс мне дали не Двенадцать, а ты.
[nick]Ragnar Ballrveig[/nick][status]frakhas valad[/status][icon]https://i.pinimg.com/originals/57/6f/0d/576f0d21cf724e01850bb06c1441fbf8.gif[/icon][zv]<div class="lzname"><a href="ссылка на анкету">Рагнар Балльвейг, 33</a></div> <div class="lzrace"></div> <div class="lzzv">бывший наёмник</div> <div class="lztext">машина для убийств;</div>[/zv]
- Подпись автора
