— С тушением всего того, что будет слишком ярко гореть, справится и маг огня, — степенно ответила Эвелис. — Хотя в такую погоду проблема не потушить, а зажечь.

Вопросом, зачем нужен маг воды, она не задавалась. Надо — значит надо. Единственный огненный файтер их скромной мажеской четвёрки — она, а раз так, значит, ничего серьёзного их ожидать не должно, хотя и может. Жизнь научила, что всегда может быть серьёзнее. Больнее. Страшнее.

Бездна — она без дна, а потому и опускаться туда можно бесконечно. Всегда может быть хуже.

В качестве сосудов им откомандовали дона Луи Ферма, мага земли, и донну Агнес Альберти, чья магическая гармония пополам состояла из целительства и менталистики. Это в очередной раз подчёркивало некоторую несерьёзность задания. Возможно, никакого некроманта и в помине нет, а деревенским просто что-то мерещится. Тогда бравые офицеры мажеского корпуса в лице баронессы Эвелис Медины оставят вместо кладбища пепелище — и дело с концом.

Поджидай их задача сложнее этой, вместо Эрмеса был бы второй маг огня, а вместо Агнес — Макдара, с которым ещё в Академии Эва сработалась так, что в бою они были продолжением друг друга.

Погода была преотвратнейшей. Единственным утешением служило почти полное отсутствие ветра, что помогало примириться с мерзкой моросью, равномерно заполонившей, казалось, весь мир. Куда ни плюнь — сыро, слякотно и грязно. И всё же такая зима Эвелис была милее морозных и снежных зим Айзена.

У деревни их встречали без энтузиазма.

— А вы хотели, чтоб к вам весь мажеский корпус Кастилии нагрянул? — раздражённо отозвалась Эва, давя в себе желание поджечь ворота. — Отворяйте ворота! Тут сыро и противно!

Эвелис глянула на Эрмеса, надеясь, что в её взгляде он прочтёт, что лучше бы деревенским не знать, что огненный файтер среди них только один. Вернее — одна. Вот как успокоятся, так и можно будет с ними поговорить об этом, если вдруг нужда в подобном разговоре встанет. После Эрмеса Эва оглянулась на выпускников. Они сидели угрюмо, кутаясь в чёрные утеплённые плащи из шерсти, с которых морось скатывалась, не впитываясь. Это позволяло не вымокнуть насквозь, но все они всё равно провели в пути достаточно времени, чтоб отсыреть, будто ясеневые лучины.

— А ежели вы мертвяки, а не маги? — подал голос кто-то другой.

На него кто-то шикнул, но было поздно: по верху ворот заплясал огонь, освещая, согревая и предупреждая.

— Мертвяки так могут? Открывайте, кому говорят!

Повинуясь воле Эвелис пламя погасло. Когда перед ними открыли ворота, она легко спрыгнула с лошади, разбрызгав грязь. Её примеру последовали и остальные.

— Баронесса Эвелис Медина, капитан мажеского корпуса, — сухо представилась она. Уточнять специализацию не стала, надеясь, что демонстрации хватит. — Кто у вас староста?

Вперёд шагнул мужчина с факелом и вилами.

— Как звать тебя?

— Ален.

— Значит, веди нас, где тепло и сухо, Ален, там и расскажешь, что случилось у вас.

Подпись автора

В доме Алена, слава Богу, было и тепло, и сухо, и даже свечей не пожалели — пламя их дрогнуло, вытянулось и стало светить ярче и жарче, стоило Эвелис войти в дом и сбросить с себя опостылевший ей дорожный плащ. От уличной сырости хотелось то ли квакать, то ли крякать, так сразу и не поймёшь.

Им предложили подогретого вина, но Эвелис отказалась за всех, понимая, что на пустой желудок вино ударит в голову и будет уже не до дела, да и разомлеют все не ровен час, а виноватой потом её сделают, а не Эстерхази.

— Карта деревни и окрестностей есть?

Карты, ожидаемо, не нашлось. Та, что была у магов с собой, была охватывала куда больше территорий, а потому нужных мелочей на ней не было. Эва недовольно качнула головой. Староста, мгновенно уловив, как стремительно дурнеет настроение магички, тут же попытался исправить положение:

— Может, отужинать сначала изволите? Мясного да горячего…

В ответ на это в желудке громко заурчало.

На том и порешили. На ужин им предложили густую наваристую мясную похлёбку с какими-то овощами, хлеба и сыра. Подогретое вино тоже пришлось кстати, и на вкус оно было лучше, чем Эвелис ожидала. Но встретить откровенное плохое вино в Кастилии — надо постараться, здесь виноградники на каждом углу, едва ли не в каждом подворье тихонько гонят домашнее вино без громких названий и длинной истории, но вполне сносное. Ели молча — после долгой дороги мозги всё ещё были набекрень. Потом жена старосты споро убрала всё со стола, а младший родич его всё же разжился к тому времени хоть какой-то, но картой.

Именно в этот момент у дверей раздался стук тяжёлый сапог о деревянный пол, а спустя несколько секунд в дверном проёме возник Рикардо, чьи задорные кудри от сырости вились кучерявей прежнего.

— Сиди, молчи и слушай, — сухо ответила Эва вместо приветствия. Раз уж Рико запозднился, потчевать его потом будут. Видеть младшего брата она была рада, но глубоко внутри. — На вот, вино моё допей.

Внезапное присоединение ещё одного огненного мага не сулило ничего хорошего. Дело обещало принять неожиданный оборот. Или нет. Один ли он приехал? Нешто без сосуда отправили? А здесь им что предлагается делать, делить с кем-то на двоих донну Агнес или дона Луи? Про себя Эвелис решила, что девчонку заберёт себе, а парни уж за Луи как хотят, так и дерутся. В крайнем случае Эрмес постоит в сторонке, когда огонь окажется нужнее.

Ничего конкретного Ален им не рассказал. Ходят, мол, слухи, что мертвяки нынче совсем покой порастеряли, а порой за слухами и сами мертвяки приходят. Головой о ворота разве что не бьются — то ли деревенских какому некроманту понравилось кошмарить, то ли мертвяки эти сами по себе, сталбыть, шастают, а ещё говорят, что чаще всего их, помимо кладбища, видят у заброшенной церкви, что за пригорком к северу от деревни.

Слушала Эвелис молча. Не стала говорить, что мертвяки сами по себе не шастают. Когда путаный рассказ Алена закончился, она кинула взгляд на дона Луи — как удачно, что среди них есть маг земли! — и спокойно произнесла:

— Независимо от того, найдём мы тут кого или нет, от кладбища лучше избавиться. Тогда и поднимать будет некого. И вам после этого лучше всех покойников сжигать, чтоб не дёргать магов лишний раз. Нет трупов —  нет проблем, — и, не позволив явно недовольному Алену даже рта раскрыть, повернулась к Рикардо: — Что там за новые обстоятельства?

Подпись автора

Рикардо, конечно, не был Макдарой, которого Эвелис знала как облупленного, потому как с раннего детства они были неразлучны, и все годы Академии, кроме последнего для Эвы, тренировались в паре; однако Рико всё равно был её братом, который тоже учился вместе с ними, а потому и его она знала неплохо — лучше, чем Монсеррат, которая была его погодкой, но магического дара в себе не раскрыла, и которую Эва, как и Рикардо, как и Макдара, полжизни не видела, лишь на летних каникулах успевая удивляться, как же подросла она, а вместе с ней и Камилла, второе в их семье дитя, обделённое магией, но не любовью.

Иными словами, Эве было как белый день ясно, что Рико им ничтоже сумняшеся нагло и бесстыдно брешет. Брови её, не в меру подвижные и словно живущие свою отдельную жизнь, тут же приподнялись, в трёх местах изгибаясь, придавая лицу вид примерно такой же, каковой бывает у человека воспитанного, который вместо кесадильи в своей тарелке вдруг обнаружил коровий навоз. Со стороны могло показаться, что Эвелис недовольна тем, что мертвецы обнаружились где-то ещё, где им быть не следовало, но истинная же причина была в том, что брат её соврал весьма неумело, хоть и старался держать лицо.

Эва бросила строгий взгляд на Луи и Агнес, переглянувшихся между собой — не хватало ещё и им рта раскрыть!.. Выпускники взгляд старшей магички истолковали верно и выбрали промолчать. Поглядев же вновь на Рикардо, Эвелис увидела, что тот уже вовсю строит глазки старостиной дочке.

Весь в отца, — зло подумала Эва, сделав себе в мыслях пометку непременно оттаскать Рико за уши. Для неё, разумеется, как и для всей остальной Кастилии, любовные аппетиты отца не были тайной, потому как четверо его бастардов — и это только те, которых он признал! — свидетельствовали о том недвусмысленно. Загадкой для Эвелис оставалось лишь то, где же не полукровные бастарды и где папенька находил столько эльфиек?.. Но оттаскать Рикардо за уши она собиралась не потому, что сначала дело, потом девки, а потому, что в лицо честным людям врать надо ладно и складно, раз уж того требует ситуация.

Когда магов мужского пола увели ночевать в другое место, Эвелис, оглядев сначала спутницу свою, а потом дочь Алена, обернулась к нему и сказала:

— Я бы после дороги обмылась. Если завтра помру, так хоть вонять не буду.

— У нас банька есть, да она пока разогреется…

— Я маг огненный или кто?

— И то верно, госпожа!..

---

Утро началось слишком рано. Промозглая серая хмарь дурно влияла на настроение Эвелис, но приятное послевкусие прошедшей ночи, половина из которой прошла в бане с Аннетт — дочерью старосты — если и сглаживало все неприятности дорассветного пробуждения, то не слишком сильно. Тот факт, что проснулась она последней, а ушлый Эстерази уже успел с кем-то договориться и ехал теперь в совсем другую сторону по доброте душевной, сулящей звон монет, Эве тоже не нравился.

Проводник шёл к церкви первым. Эвелис кивнула младшим офицерам, чтобы те держались прямо за ним, а она и Рико бы замыкали цепь. Когда деревенские домики скрылись в утреннем тумане, Эва подвела свою лошадку к Рикардо, поравнявшись с ним, и крепко вцепилась в его ухо своими изящными тонкими пальчиками.

— Где же сосуд твой, файтер? По дороге потерялся? — горячо зашептала она, за ухо подтягивая Рико ближе к себе. — Не умеешь брехать — не берись! Говори, что на самом деле случилось, и не приведи Господь тебе сознаться, что ты в самоволку ушёл!

Подпись автора