Вперед его вела вера.

Вера настолько сильная, отчаянная, безысходная, последняя, что не нашлось даже необходимости влезать в мысли графини и проверять, не стоит ли за каждым её словом ложь. Чудовищная, опасная ложь, которая могла стоить ему жизни, ведь за каждым его шагом стояло предательство – короны, регентского совета, той политики, что убила его отца. За каждым его шагом стояли правда и свобода.

Вера позволила законопатить себя в бочку, вера давала сил лежать в ней, практически недвижимым, не в силах распрямить руки и ноги, в темноте, винной вони, въевшейся в дерево за десятки лет. Армандо больше никогда не сможет пить красного вина из винограда шираз, запах которого впился в глотку, кожу, волосы, пропитав само естество и стал отвратительным, – но и именно эта вонь стала воздухом свободы, а тряска подводы, отдававшая тошнотой в такт ударам копыт – веселым танцем на костях власти Медина. Он готов был лежать в своих нечистотах, с коленями и локтями, сведенными судорогой от невозможности разогнуть их хоть на минуту, и даже эта боль была приятной, потому что говорила о том, что в следующий раз в Кастилию он вернется победителем – тем, кто отомстит за отца, за постаревшую лицом мать, за своё унижение и за каждого из тех, кто пролил кровь во имя Риарио.

Айзен встретил его разрушенным, выжженным, почерневшим Рочестером. Остовам домов, печными трубами, глядящими из развалин, груд камней, которые недавно были добротными домами крупного торгового города. Грязными, почерневшими от сажи людьми, что пытались разобрать завалы, расчистить улицы, вернуть свою жизнь, вырвать её из гари и руин. Его словно разрушила рука огромного великана из сказок, одним махом разметая камни, как детские деревянные кубики. Вырвала клоками из крепостной стены глыбы, разворотила крыши, выжгла стены и площади. Казалось, здесь прошла война, и эпицентром её стал город в устье Эрбо, но Армандо видел Альтамиру после бунта, и даже она не была такой.

До столицы Кастилии дошли новости, щедро приправленные слухами и сплетнями о том, что над Рочестером схлестнулись два дракона – отвратные существа, полные тупой, неистовой злобы, и даже в страшном сне Армандо не назвал бы этих тварей богоугодными. Исчадия тьмы, одному из которых он заглянул в жерло, и не увидел там ничего, кроме жара и злобы.

Они покинули разрушенный город, едва ли в нём задержавшись – лишь короткая передышка для того, чтобы переодеться, пересесть верхом, вдохнуть пропахший горелой горечью, но такой сладкий воздух, и развернуть коней в сторону Вустера.
Караван из подвод, груженых тяжелыми, полными бочками остался позади, медленно трястись по грунтовым дорогам, а Армандо с обещанным графиней Сантос слугой оторвался вперед, гоня коня с таким счастьем, которое, казалось, после того, как его загнали в силки, словно охотничьи собаки, борзые Медины, больше никогда не сможет почувствовать.
И вот – чувствовал. Стегая коня до мыла, до пены на боках, чтобы только ветер по щекам хлестал, чтобы счастье в груди мешалось с дождём, пылью, грязью и жизнью.

Ехали по главному тракту, на половине дороги они встретились с людьми герцога Вустерского – ощетинившись сначала иглами арбалетов и клинков, готовые к обороне, и только после герцогской печати, оттиснутой на воске и сургуче, вернув их в ножны. Вера, гнавшая вперед, и уже не как загнанного волка, а как молодого оленя, впервые почуявшего весенний гон, не подвела и здесь.

* * *

В Вустер они въезжали поздним утром. Город не был знаком Армандо – он ни разу не лежал ни на пути во Фрайбург, ни по дороге в Академию, и о том, что ждёт, оставалось только догадываться. Как и о том, каким будет приём у герцога Вустерского.

Что было в письме, адресованном Генриху Мортимеру, о содержании которого Монтсеррат ему не сказала? Сказано ли там, что беглец теперь на свободе, открыто ли его имя, или он для всех безымянный путник, которому нужно оказать помощь? Просьба ли там о помощи или знак того, что клетка захлопнулась? Согласится ли герцог на такой рискованный шаг, или побоится? Попробует нажиться и получить выгоду от самого Риарио, или сдать его властям Кастилии, и выторговать золото у них? Что стоит связать одного юнца, прибывшего без вооруженного отряда, охраны или хотя бы оружия? Армандо дорого продаст свою свободу, но силы всё равно будут не равны. Можно даже не сомневаться, что за возвращение такого беглеца казна отвалит любую сумму, которую поймавший запросит, но будет ли стоить оно того?

Вустершир и Риарио крепко связаны торговыми нитями по всей границе обоих герцогств, пронизаны дорогами, торговыми и пограничными постами, как капиллярами, по которым с каждым толчком пульсирует караванами кровь. Сшиты, словно два куска ткани, срослись, как близнецы в утробе.  Оборвать эти нити проще, чем срастить заново, пусть обоим и будет от этого больно.

Герцогский замок чем-то напоминал Белую Розу в родной Сигуаэнсе – массивностью, высотой стен, холмом, с которого открывался вид на город. Но – и только. Белая роза было словно сплетена из белоснежных риарийских кружев, согрета солнцем и расчерчена тонкой вязью теней, замок Вустера покоился монолитом крепостных стен, остриями деревянных кольев и остро пахнущих кислым железом толстых клепаных ворот.

Длинные коридоры между барбаканами и стенами вели Армандо и слугу, сопровождаемых по обе стороны охраной, вдоль стен вглубь двора, путая и напоминая о том, что власть герцога здесь сильна, и выводили к площади перед замком, со всех сторон огражденной крепостными башнями и наверняка простреливаемой от первого до последнего камня.
Его досмотрели, впрочем, оружия у Армандо и так не было, чтобы проявить знак уважения к гостю и оставить его при мече, и с коротким поклоном провели в залу, где ожидал герцог.

Армандо не знал, то ли молитвы Создателю ему прочитать, то ли... Какая уже, к дьяволу, разница. За эти полтора года после смерти отца сердце уже устало отбивать сумасшедший ритм чечёточника, и, кажется, перестало загадывать наперед.
За распахнувшимися дверьми небольшой залы было тепло, пахло едой, вином, трещал камин. У камина сидел менталист – хватило взгляда, чтобы скользнуть, словно отвесив мысленный поклон, встретив неожиданного коллегу – Армандо нечего было скрывать, достаточно было обозначить.

- Ваша Светлость, – Армандо выпрямился, склонив голову в знак уважения хозяину. – Благодарю за ваше гостеприимство и рад познакомиться с вами лично, чтобы иметь честь засвидетельствовать своё почтение. Я много слышал о вас и вашем славном роде от своего отца, и, наконец, возымел счастье встретиться с вами лицом к лицу. Армандо Риарио, герцог Риарио, надеюсь, мой внезапный визит не заставил вас серьёзно изменить свои планы? – вскинув голову чуть резче, чем стоило бы, чтобы скрыть проступившую нервозность, Армандо сверкнул глазами, замерев и глядя в ещё молодое, но уже скрытое короткой бородкой лицо.

Отредактировано Armando Riario (2025-10-01 06:53:50)

Подпись автора

Что ж, здесь, по крайней мере, в охотничьей гостиной, с ножом в спину его не ждали. Возможно, лезвие найдут, куда воткнуть, позже и при подходящем случае, но пока Армандо не видел ни одной выглядывающей из-за угла пики. 

- Я был бы счастлив обсудить природу и погоду Кастилии, дорогой герцог, если они вам и вправду интересны, и рассказать обо всех нюансах и отличиях от сурового Айзена, но, вы правы, дорога была дальней и своеобразной, - Армандо понимающе хмыкнул, уловив нотку смеха в словах герцога, что ж, выдержанное крепкое вино из подвяленного прямо на лозе винограда - лучшее из всех тех зол, которыми от него могло нести после долгой и весьма, весьма непривычной дороги.

- Хочется скорее перейти к вещам насущным, а долгие разговоры о прелестях кастильских вин и предгорий оставим для спокойных и долгих вечеров, говорят, они в Айзене наступают раньше, чем на моём родном юге, значит, времени для разговоров будет предостаточно, если вы соблаговолите оказать мне честь присоединиться к ним, - из всех разговоров о старом герцоге Вустере Армандо помнил ровно несколько обрывков фраз, которые услышал случайно и в моменты веселых попоек в кабинете герцога Риарио, пока пацана не успевали выпроводить к няньке и матери, чтоб не грел уши. Кобелина, трахаль и прочие веские эпитеты, которые Нандо потом пересказывал шёпотом в детском углу гостевой залы, где отпрыски знатных семей должны были под бдительными взглядами нянек мучительно изображать благоразумие и воспитанность. Удавалось с трудом, пацаны ржали, как жеребята, няньки, краснея, растаскивали их по углам.

Но нынешнему герцогу Мортимеру об этом знать было совершенно необязательно, впрочем, от менталиста, который больше походил на изрядного и извечного собутыльника, он скрываться тоже не собирался, но тот коснулся его только раз, весьма, к слову, деликатно, и пока пытливо лезть в мозги гостя не собирался. Что ж, весьма удачное решение, потому что отказывать хозяину в этом было бы некрасиво, но и говорить некоторые вещи Армандо желал сугубо наедине и исключительно ртом.

- Не стану скрывать, события были неприятными, да, что говорить, шокирующими, - кивнул Армандо, принимая кубок. Красное, какое счастье, что бочки с ширазом прибудут позже самого герцога Риарио, что им придётся довольствоваться каким-то местным айзенским вином. Любое сейчас лучше того, что везут от двора Медины, даже если это будет кислое северное пойло.

- В былые времена и сами драконы считались исчадьями ужаса и отродьями нечестивого, а сейчас они стали тварями богоугодными и богоизбранными. Я часто бывал в Рочестере по дороге в академию и обратно, и видел, что эти богоизбранные создания сделали с городом сейчас. Сочувствую вашим утратам и убыткам, герцог, отстроить такой город заново нужны немалые деньги, которые сложно найти в казне, - поджал, кивнув головой, Армандо, делая глоток из кубка.

- К своему сожалению, дон Урбан, скажу, что мажеский корпус Кастилии, не смотря на то, что управляется моим дядей, удручает своими упущениями, и прорыв некромантов в самое сердце Кастилии, в Альтамиру, тому молчаливый и гневный свидетель. Слухи в нём распространяются куда проще и быстрее новостей, - вот почему он предпочел бы говорить с герцогом наедине! А если этот прилипший жирным задом к герцогскому креслу менталист решит выслужиться? Армандо напрягся, стрельнув глазами, но не в его сейчас было возможностях и правах просить и требовать, лишь полагаться на герцога и на то, что у него не появится желания выслужиться самому перед кастильской короной.

- Благодарю, дон Мортимер, - Армандо склонил голову, не успевая даже внутри себя успеть всё это переварить, и только благодарно выдыхая, уже приготовившись держать оборону.

- В моём нынешнем положении я особенно благодарен за то, что вы не побоялись принять меня у себя, ведь вы понимаете, чем чревато принять у себя беглеца из кастильского плена. Уверен, что герцог де ла Серда готов пойти на многое, чтобы вернуть меня обратно в стены замка, и поэтому особо рассчитываю на вашу благосклонность, дон Мортимер. Она не останется без моей горячей благодарности.

Отредактировано Armando Riario (2025-10-04 15:30:14)

Подпись автора

Армандо было страшно. Он не дрогнул, не отвёл взгляда от герцога Мортимера, но каждое слово, произнесённое хозяином замка, грузом ложилось ему на плечи. Ему нельзя было ошибиться, нельзя допустить оговорки, слабины, нельзя позволить себе не посмотреть вдаль, потому что спущенный им с горы камень уже катился вниз загрохотавшим потоком, захватывая по пути всё новые и новые куски, но не было никого рядом, кто мог бы дать совет, помочь или одёрнуть. Он сам начал это, и ему нести ответственность, и дай Создатель ему ума и выдержки сделать правильный шаг и не ошибиться в тех, кому решил довериться.

Он ожидал торга, подозрений, проверки, но не такой прямоты. Генрих Мортимер не притворялся любезным. Не источал витиеватых монологов, призванных заверить, убедить и запутать, но не несущих в себе никакого смысла. Не отделывался ничего не значащими оговорками и поддакиваниями, не пытался назвать свою цену за что угодно - помощь, молчание, невмешательство, выторговывая себе обещания и золото, пока его гость не успел опомниться, связать его путами клятв и обещаний. Он сразу перешёл к сути, назвав цену и последствия.

Когда Урбан Рёдер снова вставил своё непрошенное слово, Армандо сжал челюсти, бросив на него короткий жёсткий взгляд. Молчаливое признание, "Я вижу тебя, я знаю, кто ты, и я не боюсь, потому что мы на равных", и Армандо снова перевел взгляд на герцога. Медленно сделал глоток вина, давая себе мгновенье, чтобы успеть сделать глубокий вдох и... Не дать себе возможности допустить глупую, детскую ошибку.

Они все должны понять, что наивный, пылкий юноша, сбежавший из плена на крыльях веры, остался где-то в винной бочке. Испуганный, доверившийся кому попало, лишь бы сбежать, обрести свободу, готовый нацепить женские тряпки ряди ещё одного шанса. Здесь, за этим столом, сидел герцог Риарио. И пусть не смотрят на возраст!

- Дружба, - хмыкнул Армандо, оставляя глухо звякнувши кубок на дубовую полировку, упрямо мотнув светлыми волосами. Впрочем, о том. что они светлые, говорило мало, скорее, они были равномерно пыльными, как и сам Армандо.

- Герцог де ла Серда тоже предлагал мне дружбу. Признание, и даже отеческую любовь, всего лишь за маленькую необходимость отказаться от отца, его помыслов и веры, от всех тех людей, кто поддержал его и готов поддержать меня. Ничтожное "да" - и я бы вступил в свои земли с полным правом владения и ненавистью тех, кому никогда больше не смог бы посмотреть в глаза. Но, как видите, я здесь. Так что дружба, герцог,  — это всего лишь красивое слово для обозначения союза, скреплённого выгодой.

Армандо выдохнул, выдавая за сцепленными пальцами и упрямо сжатыми челюстями нервозность.

— Моя родина — это не Кастилия и не регентский совет, которые утопили герцогство Риарио в крови, — голос Армандо хотел звучать ровно, но всё равно срывался беспокойно. — Моя родина Риарио, и эти земли в плену, дон Мортимер. Так же, как и я был в плену. И предатель — это не тот, кто бежит из тюрьмы, а тот, кто её построил. Пусть называют меня как угодно. Если бы мне было до этого дело, я бы оставался там.

Вскинув голову, он слегка подался вперед, и в его глазах вспыхнул тот самый отблеск молнии, который Генрих заметил в самом начале.

— Вы спрашиваете, чего я хочу взамен вашей дружбы. Я отвечу прямо, без утайки, как вы того заслуживаете. Мне нужно убежище. Мне нужна ваша политическая поддержка, чтобы, когда придёт время, я мог вернуться в Кастилию не как беглец, а как законный правитель и вырвать свою землю из рук узурпатора. Я хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву, и отомстить за смерть своего отца.

Сидеть на месте было невыносимо. Сидеть и делать вид с каменным лицом, будто ничего не происходит, будто они делят за обедом жареного каплуна, а не говорят о будущем его земель!

— А взамен, — Армандо встал, отталкиваясь от стола, не выдержав этой пытки сиденьем на месте, — вы получите не просто мага, готового сражаться с некромантами на ваших границах. Вы получите верного союзника. Вы получите нашу оснащенную армию, магов мажеского корпуса, готовых присоединиться и сражаться. Вы получите герцогство Риарио, которое станет щитом на юге и гарантией того, что проблемы Кастилии не коснутся ваших земель. Мы вместе устраним эту угрозу с севера, а потом я позабочусь о том, чтобы на юге у вас был надёжный партнёр, а не враг.

Обойдя стол, он встал у камина, упираясь взглядом и в герцога, и в его сподручника, словно без всякого интереса попивавшего вино у огня.

— Я здесь не для того, чтобы просить вас о дружбе, дон Мортимер. Я здесь, чтобы предложить союз. Равноправный и честный. И вам, и кайзеру.

Подпись автора