Смелость брала города, неумолимым напором и решительным натиском срывая с петель даже самые надежные врата неприступной крепости. Её залихватского задора хватало, чтобы обернуть реки вспять, заставить вскипеть вечно-морозные воды мертвой Гьелль, заставить расступиться скалы и исцелить болезни. Не хватало её лишь для одного: отогнать саму Смерть. Но Арман Эспен не боялся. Разве может костлявая поджидать тебя в доме наслаждений и удовольствий?

Он был смел и хорош собой; в меру упрям и настойчив. Чужестранка, вздумавшая вместо приветливых речей ощерить зубки, лишь только подогрела интерес. А ведь прояви она покорность, согласись на его игру с первого же шага, как Эспен вмиг растерял свое любопытство. Чем его может порадовать очередная девка? Ему подавай ставки повыше!
– О-хо-хо, фро! Искал ли я вас? Теперь я убежден в этом сто крат! Мне так редко отказывали в моем интересе, что он угас и затаился, словно дракон в стылых горах. Но вот теперь, вот сейчас мне действительно любопытна ваша компания.

Решительным жестом подозвав подавальщицу, менталист испросил вина и закуски для себя и госпожи. Повелел вино не разбавлять более, чем на половину, с закусками не затягивать и их разговору не мешать. А если будут проблемы, то «проблемы будут у всего заведения разом. Поняла, милая?».
– Моё имя – Арман Эспен. Барон Эспен, если позволишь. Без рода. Без племени. Зато на хорошем счету и на достойной службе. Могу позволить себе приятную компанию незнакомки, что меня никогда не ждала. Особенно, если у неё такой пронзительный взгляд.

Его рассеянный на первый миг взгляд скользнул по лицу незнакомки. Внимательно задержался на незаметной точке переносицы, где тонкие, черные брови уходили вразлет. Едва заметно нахмурился, списав неудачу залезть в чужую голову выпитым, но надолго не приуныл, зная, что сломает этот крепкий орешек позднее и без магических фокусов. Он умел находить подход к женщинам.
– А ты, наверное, издалека. Давно гостишь в столице? И посещаешь… подобные места?

///

Смелость человеческая граничила с человеческой же тупостью. Ей не доставало ни драконьей хитрости, ни чудовищной ярости. Там, где люди бездумно бросались с головой в пекло, драконы полагались на собственное коварство, ярость пламени и знание слабых мест врага.

Слабым местом Франчески Орио, по скупому мнению Велтариона, было честолюбие. Именно оно застило ведьме глаза, не позволяя взглянуть на ситуацию со стороны. Её борьба с миром людей была бессмысленной с самого начала. На царстве из костей и троне и черепов не построишь желаемого и не обретешь утраченного. Предательство, которое сорвало бывшую повелительницу Тотенвальда с насиженного места, было лишь ей на руку. Не предполагая сама и не ища лучшей доли, ведьма разорвала костяные оковы и стала на миг свободна. Но это глоток воздуха для очередного броска в пучину борьбы.
– Я пообещал ей жизнь в обмен на жизнь. Она спасла меня из темницы и пообещала снять проклятье. Я помог ей выбраться. Формально, сейчас я действую на добрых началах.

Велтарион улыбнулся, но улыбка не сулила ничего хорошего.
– Она хочет вернуться домой. Увести из-под удара собственную дочь. Если это может успокоить её разум, а меня приблизить к свободе – глупо отказываться.

Дракон в облике человека прищурился. Подался вперед.
– Не хочешь пополнить коллекцию своих сокровищ? Побывать в краях, где потеплее?

Подпись автора

Он, я знаю, не спит, слишком сильная боль,
Всё горит, всё кипит, пылает огонь.
Я даже знаю, как болит у зверя в груди,
Он идёт, он хрипит, мне знаком этот крик

Адалин хмыкнула и откинулась обратно на спинку старого кресла.  Все оказалось настолько…прозаично. Дракон помогает человеку и наоборот, потому что они сами наобещали друг другу черти что. Драконица даже задумалась. Если бы настоящая Адалин в тот злополучный день тогда не заверещала, не дергалась бы, пока Гарр’Афилада пыталась снять заветную котомку с украшениями, то возможно бы… Они бы тоже подружились. На самом деле драконица не намеревалась изначально сжирать бедняжку. Она же даже жила с ней какое-то время. Ее вполне устраивала компания продажной девки. Драконице нравилось слушать сплетни да глупые россказни. Хотя среди всех этих бестолковых монологов проститутки иногда можно было выудить что-то стоящее внимания Гарр’Афилады.

Адалин задумчиво пожевала нижнюю губу. Если судить по словам Велтариона, Франческа не намеревалась воевать со всем миром, чтобы заполучить корону. Как женщина она стремилась защитить свое потомство в первую очередь. И для этого ей, видимо, была нужна помощь не армии мертвецов или отряда элитных наемников… Да разве мощь целого одного дракона можно сравнивать с кучкой людишек неважно какой свежести?! Франческа оказалась незаурядной менталисткой-некроманткой. Она решила прибегнуть ко всем своим силам очарования, чтобы привлечь на свою сторону живого дракона, который тоже зря времени не терял.

Велтарион сделал очень заманчивое предложение для Адалин. Она тоже двинулась к нему навстречу, хитро щуря свои глаза. Драконица на своем веку успела побывать только на восточном побережье да на скалистых островах в открытом море. Ранее она цеплялась за настоящую Адалин и не выходила далеко за границы Фрайбурга. Но шлюхи уже нет в живых, и Гарр’Афилада могла улететь отсюда, но отчего-то задержалась. Вряд ли теперь какие-то серебряные серьги или чужие тощие кошели перетянут на себя все внимание, когда на груди покоился рубин, с которым можно было выкупить не один бордель. А прекрасный Велтарион предлагал поделиться будущей добычей.

Адалин снова хмыкнула и, вскочив со своего места, приблизилась к мужчине напротив. Она прислонилась к краю стола и очень медленно провела своей стопой по щиколотке Велтариона, поднимаясь все выше по голени. 
- Я понимаю выгоду Франчески от вашего со мной союза. Я понимаю свою от сделки с тобой. А что хочешь взамен ты сам? В снятии с тебя проклятья я, увы, не помощница.

Подпись автора

хронология

Велтарион поднялся со своего места, оказался так близко, что Адалин могла услышать его сердцебиение, ощутить дыхание. Сейчас она не играла в людей. Мужчины, приходящие в бордель, то и дело требовали притворства: хотели невинных скромниц, чуть ли не теряющих сознание от постыдных прикосновений к своим телесам; хотели владычиц, способных подчинить себе одним хлестким ударом, а после умолять еще; хотели немногословных умелиц доставить наслаждение губами и языком; хотели много чего и как. Но кто же заставит драконицу угождать кому-то подобным образом? Правда если сама она этого не захочет. Почти три года она водила за нос приходящих к ней клиентов, опаивая и нагло обманывая, чтобы заполучить их золото и драгоценности. И никаких тебе угрызений совести. Дракону не может быть стыдно за то, что радует его душу. Им просто неведомо это чувство.

Гарр’Афилада позволила дракону в облике мужчины управлять ею. Уверенная в себе она следила за тем, как он скользит по ее лицу и телу своим жадным взглядом. Им не было нужды скрывать своих желаний. Гарр’Афилада приняла бы Велтариона в свой мир, если бы он принял ее. Но, видимо, это должно было случится не сегодня. Или вообще никогда.

Прозвучала просьба. Было озвучено условие сделки, о которой просил Велтарион, но не посмела Франческа. Адалин склонила голову набок, она опустила свой взгляд на губы Велтариона, когда он закончил произносить чужое имя. Оно оказалось знакомым. Еще бы. Все жители в Фрайбурге, в соседних землях и дальше знали это имя. Молодой принц. Так вот о каком заносчивом мальчишке говорил дракон. Когда Велтарион отодвинулся от нее, и наступила неожиданная пронзительная тишина, Адалин нарушила ее, фыркнув и рассмеявшись.
- И только?

Она вернула рукавчики свой сорочки туда, где им положено было быть, и затянула покрепче тонкий шнурок на груди, сдвигая края платья, чтобы скрыть глубокий вырез на груди.
- Лоран фон Гессен и его армия мертвых. Что может быть проще? И звучит так, как будто это будет весело. Я полечу с тобой, Велтарион, куда позовешь. Ты и твоя менталистка. Мне показалось, ей претит моя компания, но ты сможешь это уладить, я уверена, - драконица, заведя руки за спину, шагнула к своему сородичу, поднялась на носочки, словно тянулась к его лицу, - Но учти, с этой минуты всё, о чем бы ты не попросил, будет иметь свою цену. Безвозмездно я помогаю только близким, а с тобой мы даже не друзья. Если более ни о чем не хочешь меня попросить, то нам, думаю, пора найти твою подругу.

Подпись автора

хронология

У страха, как и у ненависти, велики глаза. Застилая истинную картину, ничтожные просчеты видятся бездонной пропастью ошибок; пустяковые мелочи вырастают до исполинских размеров. И вот уже не в силах себя сдерживать, ты либо трясешься от всё охватывающего ужаса, либо закипаешь от неудержимой ярости, не в силах остановиться и взглянуть на всё происходящее со стороны.

Арман Эспен не боялся. Да и повода для злости у него не было. Глаза его не расширялись от ужаса, пальцы не сжимались добела от внезапной вспышки ярости. Больше всего походил офицер мажеского корпуса Айзена на самодовольного кота, тайком опрокинувшего хозяйскую кринку и нализавшегося свежего молока. Того и гляди – возьмет и замурчит на изящное женское ушко.

Ощутив, как едва заметно вздрогнула "Брунгильда" в его руках, Эспен ошибочно принял эту реакцию за страх. И решил не давать новой знакомице повода в себе усомниться.
– Не бойся, – шептал он, а ладонь по-хозяйски соскользнула с женского живота на колено, прошлась, оглаживая бедро, выше, задержалась на грани дозволенного, – этой ночью я уберегу тебя от всех чудовищ этого мира.

В себе Арман не сомневался. Не сомневался и в том, что не пройдет и получаса, как довольная чужестранка будет тоненько попискивать в его объятиях, как её тоненькие пальчики острыми коготками будут высекать страстные письмена шрамов на широкой спине. Ничто и никто не могли смутить надменного офицера Эспена. Да разве кто посмеет? Как выяснилось, у судьбы особое чувство юмора.

В тот момент, когда бордельмаман вздумала покуситься на честь его новой знакомицы, губы Армана уже изучали поцелуями гибкую кастильскую шею. Эспен было отмахнулся, мимолетно бросив в хабалку мысленным приказом отправляться прочь и долго и любовно биться головой о стену. Но этот самый приказ стал последней каплей для измученного разума несчастной.

Всё случилось стремительно. Бордельмаман охнула, дернулась, словно разрываемая на две части невидимой силой. Кровь пошла у неё носом, словно безжалостные стылые воды Гьелль, губы задрожали, глаза завращались в орбитах. Эспен, до того момента не обращавший в этой жизни внимания ни на что более, чем на женские ножки, что вот-вот окажутся у него на плечах, осекся, замер. Быстро и безжалостно вторгся в чужие мысли, словно ворвавшийся с разбегу в спокойную воду огромный пёс. А затем отпустил жертву, напоследок усадив её на ближайшую лавку и подарив сон.

Всё случилось стремительно. Всего пару мгновений назад Арман Эспен был готов подарить чужестранке ночь любви, а после расстаться, позволив кастильской шпионке идти своей дорогой. Но сейчас ладонь, до этого нежно оглаживающая женское бедро, сомкнулась на нежной плоти стальными клещами, вторая рука до боли сжала плечо, а губы, всего минутой ранее изучавшие тонкую жилку на шее, обожгли шепотом исцелованное ухо:
– Не дергайся, – шипел Эспен, высасывая из "Брунгильды" силы столь жадно, как измученный жаждой странник пьет из кувшина, – не вздумай кричать. Сейчас мы с моими друзьями поднимемся наверх. Зададим тебе несколько вопросов. Получим ответы. Будешь послушной – останешься жить. Тебе, быть может, даже понравится. Поняла?

Пальцы на плече сжались сильнее.
– Кивни, если поняла. А теперь встать. И улыбайся. Я хочу запомнить твою улыбку, Брунгильда.
Это имя не нравилось ему с каждым ударом сердца.

Эспен ослабил мысленную хватку всего на миг, глянул в сторону приятелей. Те, ощутив мысленный сигнал, вмиг оторвались от соблазнявших их девиц. Отправились в их сторону.

///

Она фыркнула. Рассмеялась прямо ему в лицо. Ставила условия.
Сердце в тщедушной человеческой груди забилось, залихватски отстукивая ритм боевых барабанов. Велтарион вздохнул шумно, тревожно, ощущая нараставший внутри пожар. Что она только себе позволяет, эта девчонка? Да как она посмела?!

В чужих обличиях, под чужими масками, в жалких двуногих оболочках – разве мог Велтарион испытывать к ней, едва знакомой, встреченной сегодня, хоть каплю истинных чувств? А если и мог, то не был то голос многолетнего голода по плотским утехам, лишь прикрытого пеленой проклятия давно почившего Предателя?

Что мешало ему воспользоваться правом сильного? Смять эту самодовольную усмешку с красивых женским губ поцелуем. Задрать бесстыдный подол волнующей юбки. Взять Гарр’Афиладу прямо на сундуке с женскими тряпками, чтобы её сладострастных стонов устыдились самые распутные шлюхи этого позабытого богами борделя? А после целовать, прижимать к себе разгоряченную, разнеженную, довольную, позабыв навсегда и про человеческое предательство, и про род Гессенов, и про страшное воинство некромантов. Нет золота большего в стылых горах...

Дракон хмыкнул, зачерпнул ладонями пустоту. Признал себя побежденным в этот раз, прогнав прочь желания тайные да малые.
– Пора найти нашу, – подчеркнул он последнее слово, – подругу. Некоторых людей нельзя надолго оставлять в одиночестве.
"Они пытаются завоевать мир".

Велтарион, как оказалось, от истины ушел недалеко. Стоило им покинуть уютное, но недостойное её по размерам, логово Гарр’Афилады, как ведьма нашлась сама собой, да не одна, а в призанятной компании.

Дракон едва слышно выругался сквозь зубы, требовательно прижал к себе Адалин, стараясь не привлекать к себе внимания. Здесь, в борделе, требовалось вести себя абсолютно естественно. Абсолютно естественно он ощутил тепло аппетитных ягодиц, прижавшихся к его паху. Абсолютно естественно огладил покатое бедро ладонью.
– Внизу, видишь. Кто это с ней?

Он уже видел подобную одежду. В день, когда бушующее пламя пожирало многострадальный Рочестер, слизывая крыши с домов. Мажеский корпус. Интересно, ведьма могла найти себе компанию поприятнее?
– Идут сюда. Ищут комнату?
"Что она задумала?"

Дракон развернул Гарр’Афиладу к себе. Ладонь привычно накрыли тонкую поясницу.
– Дождемся удобного момента, – шепнул он, большим пальцем проводя по женскому подбородку. – Не хотелось бы разрушать твой дом.

Подпись автора

Он, я знаю, не спит, слишком сильная боль,
Всё горит, всё кипит, пылает огонь.
Я даже знаю, как болит у зверя в груди,
Он идёт, он хрипит, мне знаком этот крик

Услышав про обещание, которое Велтарион дал Франческе, Адалин театрально закатила глаза и выпустила из своих объятий дракона. Она обошла его и, чуть прильнув к мужскому плечу, прошептала:
- Они в самой дальней комнате справа…

Адалин отлипла от Велтариона, пропустив его вперед себя. Пусть сам разбирается с теми, кто решил посягнуть на добродетель его спутницы, а Адалин посмотрит со стороны. Она отбросила за спину волосы и неторопливо зашагала следом. Велтарион с кружкой наперевес вынес дверь одним мощным толчком. Адалин поморщилась – так они точно привлекут ненужное внимание. Вдруг у этого барона среди гостей борделя затерялась парочка-другая охранников. Драконица по дуге обошла внезапно обнаруженный липкий кровавый след рядом с порогом. Стало любопытно, кому досталось по самое не балуй? Лишь бы не женщине, а то Адалин уже размечталась о приключении и горах золота.

Дверь ударилась о стену, в комнату практически влетел разъяренный Велтарион. Адалин, что топталась позади, приготовилась выпустить когти для самозащиты. А если будет необходимость, то и вовсе превратиться в горную львицу или ядовитую змею. Драконица с наигранной брезгливостью перешагнула через лужу крови и остановилась у дверного края дверного проема, прислонившись к стене. Она расслабленно скрестила руки на груди, когда поняла, что опасность светит только любителям толпой поразвлечься с одной женщиной. А что? Это куда дешевле, чем выкупать на час или ночь каждому по жрице порока и разврата.

Адалин с нескрываемым удовольствием наблюдала, как Велтарион разделывается с двумя дружками Эспена, которые отчего-то держали барона, а не Ческу. Приглядевшись к ним получше, драконица заприметила у одного из мужчин рваную рану на горле, а у второго синюшный след на шее. В общем и целом, оба выглядели как-то…нездорово. Если быть точнее, то в них уже не теплилась жизнь еще до того, как одному из них прилетело кружкой по голове, а второго прижали к полу коленом. Адалин хмыкнула и оттолкнулась от стены. Подкралась к Арману сзади и, уперевшись руками в спинку кресла, перегнулась через него, чтобы взглянуть в лицо барона.
- Смотри-ка, а этот-то живой, хоть и перемазанный в своей же крови! А ну-ка, расскажи, как тебе и твоим приятелям досталось от одной женщины? – Адалин звонко рассмеялась и вернулась в прямостоячее положение. Она скользнула взглядом по Франческе, которая с торжествующим видом сидела напротив Эспена. Прекрасно, некромантка не пострадала и даже продемонстрировала свои способности. 
- Возьмем его с собой? Сбросим, чтобы его бренное тело лопнуло как пузырь, разбившись о скалы?

Подпись автора

хронология