Ногти Деборы, пожалуй, уже слишком сильно впились в нежную кожу рук, оставляя заметные красные лунки. Сама она практически не замечала боли, её с лихвой перекрывало волнение от предстоящей встречи. Оно не могло отпустить Дебору даже под натиском разума, никакие объяснения и доводы о практически решенном браке не умаляли душевного волнения.   

- Прекрати, - Виттория, никогда не бывавшая столь резкой, смягчила тон тут же, как заметила удивление в глазах младшей сестры, - разве хочешь закрывать эти следы одеждой? Даже скромность должна быть разумной.

Откуда в старшей сестре мысли, лишенные привычного романтизма, Дебора не знала. Виттория всегда была восторженной мечтательницей с мягким характером и нежными речами. Повлияло ли на неё так скорое отбытие в дом будущего мужа или злые языки были правы, и добрая сестрица поддалась зависти, Дебора знать не хотела. Как скоро смогут увидеться они с Витторией вновь? Стоит ли обращать внимание на чужие пересуды, что никогда не видели, как Виттория проводила пальцем по портрету будущего мужа и уверяла, что их о большем не могла и мечтать?

- Не говори только матушке, ещё лекарей вызовет, - Дебора смешливо улыбнулась и увидела такую уже улыбку в ответ. Обе прекрасно видели, как донна София, их мать, развела бурную деятельность в поместье, как только стало известно о приезде графа. Отец предпочитал спасаться от собственной жены в часовне, где та не смела отвлекать мужа от общения с Создателем. Дон Матео таким набожным еще никогда не был, но с легкостью объяснял свою резкую приверженность религии мольбами за счастье дочерей.

- Как думаешь, он красивый? - Виттория тихонько присела рядом и взяла руки Деборы в свои.

- Был бы добр ко мне, остальное не важно, - уклончиво отвечает Дебора.

Было бы странно не хотеть получить разом все, что могла бы предложить судьба, но на всякий случай донна не просила многого, чтобы принимать нежданные дары с благодарностью. Будет красив? Славно. Будет умен? Прекрасно. Лишь бы жизнь в качестве графини не превратилась в кошмар, остальное Дебора сможет устроить сама, ведь не зря она столь прилежно осваивала науки  разного толка.

- Уж со мной можешь оставить эти речи для родителей. Мне твоя прилежность ни к чему. Так что думаешь? Это же граф!

Титул будущего жениха в доме стал почти нарицательным, ведь подобное внимание очень большая удача. Оттого донна София уже некоторое время сама спала меньше обычного, и слуг поднимала задолго до рассвета. Каждый уголок их дома, который она планировала величать весьма скромным, должен был не посрамить хозяйку.

Деборе тоже доставалось изрядно, ведь от внимательного взгляда матушки она скрываться в часовне не могла, а потому каждую свободную минуту посвящала учению и примеркам платьев. Все должно было быть идеально, и сама Дебора в первую очередь. В такие моменты покинуть отчий дом хотелось особенно сильно.

Когда пришло время и донна София услышала “Едут!”, уже никто не мог скрыться или остаться в стороне. Дорогих гостей необходимо было встретить со всеми удобствами и показать себя с наилучшей стороны. Даже отец Деборы, любивший двигаться размеренно, отдавая дань своему возрасту и положению, обнаружил в себе подгоняющее его некоторое волнение. Впрочем, оно все равно не шло в пример волнению Деборы.

- Идем! - младшая София схватила за руку готовую к встрече Дебору и потянула за собой. - Посмотрим на графа!

В любом, даже самом маленьком замке, найдется укромное место, где можно спрятаться и понаблюдать за посетителями, нерадивыми слугами или чересчур фривольными господами. Каждый из детей барона Бенальо знал о таком, из которого можно было посмотреть на проходящих через аккуратный двор гостей.

Дебора, хоть и понимала бессмысленность этого занятия - ей все равно придётся встретиться с графом, - послушно спряталась за Софией и присмотрелась. Видно было не очень хорошо из-за пышно выросших деревьев, но всё же взгляд коснулся двух господ, окруженных свитой.

- Как же тебе повезло! - прошептала Софи. И Дебора была склонна с ней согласиться, ведь граф был определенно хорош собой, а его глаза словно искрились жизнью, а не только лишь степенностью титула. О чем-то таком было страшно даже мечтать.

Чтобы не показаться будущему мужу с какой-либо неприглядной стороны, Дебора упорхнула из укрытия тут же, как её взгляд коснулся гостей. Ей вот-вот предстояло выйти им навстречу, и было бы крайне невежливо заставлять ждать их, а уж тем более матушку, гнев которой вызвать было бы слишком опрометчиво.

Когда они вошли в зал, Дебора, кажется, даже перестала дышать. Костяшки рук, сжимающих платье, даже побелели, но более ничем она не выдала волнения. Дебора улыбалась спокойно, склоняла голову учтиво, лишнего не говорила. В конце концов, её время встать за мужа уже пришло, и она была к нему готова.

- Дебора, милая, граф Бернард Костиньи, - отец представил жениха, а сердце Деборы пропустило удар. Это был вовсе не тот молодой мужчина, взгляд которого даже сквозь пышные кроны приковал её в том укромном месте. Свое легкое замешательство она облекла в смущение.

Имя брата будущего мужа ей в памяти отпечаталось куда сильнее. Этим именем она назовет свой грех, ведь Создатель не дал ей возможности чувствами оставаться девственной для будущего мужа, он выдал ей страшнейшее из испытаний, то, которое хотелось бы не знать.

- Рада приветствовать вас, - Дебора безупречно улыбнулась, ничем не выдавая душевное смятение. - Надеюсь, дорога вас не утомила.

Хотелось верить, что наваждение уйдет, что это лишь испытание, коих она пройдет ещё сотни, но взгляд всё же касался Бастиана, а сердце находило его не в пример прекраснее Бернарда. В нем она видела что-то иное, притягательное и своенравное. А что еще может быть по сердцу юным красавицам?