Ноги его налились свинцом и отяжелели, замедлив шаг и опустив взгляд в ноги, Л`ианор увидел, что почва под ним стала вязкой, болотистой. Пока бежал, он сбился в пути, не видя перед собой ничего, кроме застилающего глаза сумрака. Покуда его ноги не полностью увязли в мягкой земле, что с каждым резким движением затягивала его все глубже, Ли удалось выпрыгнуть на твердую почву, правда, лишившись сапог. Мысленно выругавшись, Ли наконец прибегнул к магии, сотворив из воздуха новую пару, что в пору села по его стопе, обтянув стройные ноги кожаными голенищами.

Вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь тугим гулом одинокого ветра, затерявшегося в меж мертвых деревьев. Их крона, что спуталась между собой, застилала небосвод и погружала забытую пустошь в бесконечную ночь. Громогласный голос Туало затерялся в дали, от него остались лишь воспоминания и липкое чувство опасности и тревоги, что пробирало до костей мелкой дрожью.  Л`ианор оглянулся по сторонам, ощупал свое тело на наличие ран и облегченно выдохнул. Он все еще жив. Они все еще живы. Он прекрасно понимал, что И`ньяру, воспользовавшись моментом, когда его старший брат стал живой приманкой, вовремя покинул земли забытой пустоши, забрав с собой Эмилиана и Пухлобрюха. Поймав себя на этой мысли, старший принц крупно вздрогнул и в панике обернулся назад. Деревья, что плотно стояли друг к другу, перекрыли с собой тропу, по следам которой Ли бежал без оглядки, спасая собственную престолонаследную шкуру, и совсем позабыл, отбиваясь от ветвистых лап Туало, про дитя, из-за которого вся эта каша была заварена.

Взвыв, будто раненное животное, Его Высочество нехотя шагнул вперед, уже было собравшись духом, чтобы вернуться в обитель Туало и всеми правдами и неправдами выманить младенца из западни. Как вдруг над его головой раздался детский плач, больше похожий на вскрик с примесью повизгивания поросенка. Л`ианор запрокинул голову и только успел вскинуть руки над собой, ловя в объятия чумазого младенца. Машинально он прижал его к груди, не ощутив омерзения от стойкого смрада, что шел от слизи, обволакивающей дитя с ног до головы. Эльф попытался укачать и успокоить Альдо, дабы на его невинный плач не стянулось дремлющее зло, затерявшееся в проклятых землях.

Увлекшись младенцем, что вскоре притих в руках родного деда, Л`ианор допустил ошибку, он стал невнимателен и не заметил, когда к его ногами потянулись кривые корни плотоядных деревьев. Зачарованное дерево протянуло к ним свои лапы и обвило корнем лодыжку наследника. Оно резко вздернуло живых существ над землей, задержав их в подвешенном состоянии вниз головами. Альдо вновь разразился душераздирающим плачем, Ли уже не в силах был успокоить его и ощутил накатывающее раздражение в купе с чувством собственной беспомощности.

— Да помолчи ты уже! - он прижал младенца покрепче к груди, а пяткой свободной ноги ударил по крепкому корню, что все сильнее и болезненнее стягивал его лодыжку.

Вобрав в легкие побольше воздуха, Л`ианор начал раскачиваться, будто на лиане, и в момент, когда его нога наконец освободилась от корневых пут, а эльф вместе с человеческим младенцем взмыл над землей, их фигуры в мгновение ока растворились в воздухе.

Холодный воздух отрезвляюще ударил в лицо. Л`ианор успел задержать дыхание, но не сумел сгруппироваться, когда его тело рухнуло на землю. От твердого падения в глазах все потемнело, он со скрипом, сорвавшимся с приоткрытых уст, перекатился на спину и раскинул свои конечности, подобно звезде. Грудь его тяжело вздымалась, а отяжелевшие веки не хотели поддаваться, сохраняя перед взором густую тьму.

Отдышавшись, под звуки затихающего детского плача, что постепенно перетекал в задорный смех, Л`ианор с трудом поднялся с земли. Он стряхнул со своих одежд пожухлую листву, будто это могло спасти его наряд от пыли и грязи, что успела осесть на дорогие ткани во время их увлекательного путешествия, и искоса взглянул на брата. Внутри раздался толчок то ли ревности, то ли зависти. Ли вскинул головы, смахивая на спину серебряные пряди волос, а затем провел ладонями вдоль своего туловища, по мановению чар сменяя одежду настрадавшегося путника на дорогой эльфийский наряд, увенчанный золотым поясом с драгоценным изумрудом по центру.

И`ньяру сохранял напущенную любезность, которой стоило только сорваться с его уст, как Л`ианор тут же ощутил неприятное покалывание в районе позвоночника. Он с подозрением взглянул на младшего брата, но пререкаться не стал. Ему хотелось поскорее закончить эту безумную прогулку и вернуться во дворец к своим будничным увеселениям, что еще в силах были скрасить его долголетие.

Они вернулись в деревню, когда утро уже начало вступать в свои права. Небо озарили лучи пробуждающегося солнца, пропитывая воздух ароматом свежей травы, смоченной сладкой росой. Л`ианор устало брел по тропе, безучастно глядя на Эмилиана, чье лицо озаряла счастливая улыбка отца, вернувшего себе сына. В ту пору ему должно было стать не по себе, ведь он не видел собственного отпрыска в момент его рождения и в годы взросления, но, увы, эльф был обделен чувством стыда и совести, тем более не испытал отеческой любви, что могла бы распуститься в этом опасном и захватывающем путешествии.

Ли тихо хмыкнул и отвел взгляд в сторону, унося его вдаль, где за высокой кромкой деревьев был спрятан его родной дом. Лес разделял мир людей и эльфов, а его многовековые деревья напоминали стражей, что денно и нощно несли службу, не позволяя глупцам и смельчакам нарушить покой древних существ. Так было и так должно было статься.

Принц переступил за калитку и немедленно остановился. Он обернулся на оклик брата, ждущего его за изгородью, и медленно кивнул в ответ. Эмилиан остановился подле отца, любяще обнимая ребенка и прижимая его к своей груди. Ли взглянул на сына и сдержанно улыбнулся. Им стоило попрощаться, раз и навсегда забыть о существовании друг друга, что стало бы лучшим исходом в жизни каждого.

— Я никогда не забуду вашей помощи и до конца своих дней буду благодарен.

Эмилиан сделал шаг в сторону своего дома, но тут же остановился. Оглянувшись, он с улыбкой на губах произнес:

— Если Ваше Высочество не будет против, я хотел бы познакомить своего отца с супругой и матерью моего ребенка.

Л`ианор многозначительно промолчал, не дав точного ответа Эмилиану, а тот, наверное, понял растерянность отца и посему не стал настаивать. Проводив взглядом счастливого отца до тех пор, пока его фигура не скрылась за дверью, Ли устало развернулся на пятках и вернулся к младшему брату.

Он остановился у изгороди и, навалившись на нее, Ли поднял усталый взгляд на брата — весь его вид говорил о внутреннем изнеможении, давно они не выбирались на подобные вылазки и с непривычки старший принц чувствовал себя одновременно удовлетворенным и опустошенным. На слова брата, Л`ианор неоднозначно хмыкнул и повел головой, вновь возвращаясь взглядом к дому деревенского кузнеца. Похоже, ему придется принять предложение сына и войти в его обитель в роли отца, деда и свекра. Эта мысль развеселила его, но не вселила в сердце кровного тепла и привязанности.

Ненадолго расставшись с И`ньяру, что в свою очередь пошел воровать яблоки, будто те были вкуснее тех яств, что преподносили в стенах дворца, Ли вошел в дом. Внутри его обдало теплом, что не отторгало и не прогоняла чужака, а наоборот обволакивало и даровало некое чувство покоя и уюта. В дальней комнате он заслышал женский голос, что сквозь дрожь скопившихся слов напевал детскую колыбельную.

Эмилиан вышел в комнату с очагом, как только заслышал скрип входной двери. Не проронив ни слова, кузнец взмахом руки пригласил Его Высочество пройти в спальную комнату. Ли остановился в проходе, не в силах переступить порог и оказаться в комнате, сплошь и рядом укутанной материнским теплом. Ему хватило лишь взгляда, казалось бы, небрежно брошенного на женщину, чтобы почувствовать болезненное защемление в грудной клетке. Он прерывисто вздохнул и немедля отвел взгляд в сторону. Эта картина, когда любящая мать обнимала свое дитя и в каждом ее вдохе, в каждом прикосновении читалась необъятная любовь, воспоминаниями застала его врасплох, он помнил их мать, прекрасную Амерасу, что с тем же теплом и лаской обнимала своих сыновей.

— Спасибо, - раздался в тишине женский голос, пронизанный искренней благодарностью, - спасибо, что вернули сына.

Помявшись, в ответ Л`ианор скупо кивнул головой. Принимать благодарность всегда приятно, но сейчас это больно укололо его совесть. Правда, это ощущение было мимолетным и совсем скоро к нему вернулась трезвость ума. Он потянулся к бляшке на поясе, что сверкала драгоценным камнем. Сняв ее, он крепко сжал украшение в своей ладони. Простому человеку, далекому от эльфийской магии, был невдомек этот жест добрый воли. Ли наложил чары защиты на драгоценную безделушку и, минуя молодых родителей, приблизился к младенцу, чтобы надеть украшение на ткань пеленки.

— Альдо никогда не должен расставаться с камнем, - строго произнес принц и пристально взглянул на Эмилиана. Мужчина понял и принял наставление отца без лишних слов.

Они распрощались, дав безмолвное обещание никогда больше не вмешиваться в жизни друг друга. Л`ианор был уверен, что больше не будет причины появляться на пороге дома кузнеца. Ох, как же он был глуп, уверовав в эту клятву.

Встретившись с братом, они вскоре покинули пределы людского поселения и их фигуры скрылись среди черных деревьев леса. Шли они молча, будто вышли на легкую прогулку, и лишь жующий Ину, идущий плечом к плечу со старшим братом, нарушал идиллию раннего утра.

Неожиданно брошенное ему яблоко выдернуло Ли из глубоких раздумий. Все произошедшее прошлой ночью до сих пор казалось ему безумным сном. Принц поймал плод в полете и пробормотал себе под нос слова благодарности, но есть яблоко не стал, только задумчиво покрутил его в руках, а после спрятал в поясную сумку.

Его шаг замедлился в тот самый момент, когда И`ньяру решил напомнить о своей части сделки. Л`ианор был решителен принять любую просьбу брата и, остановившись напротив него, молча заглянул тому в глаза.

Сердце в груди эльфа дрогнуло, пропустило неуверенный удар. Он покосился в сторону поселения, куда была направлена рука Ину, и недовольно поджал губы. Всем своим видом он выказывал обеспокоенность и непонимание подобного выбора. Нахмурившись, Ли покачал головой, но далеко не в знак своего отказа. Все-таки он дал слово брату, что выполнит любую его прихоть. Но человек... зачем ему отпрыск людского рода, которых он ненавидит. Навряд ли это проснувшаяся любовь к тому, в ком течет их кровь. Нет. Зная характер младшего брата и его предпочтения, тот наверняка пожелает сотворить из ребенка некое подобие подушки для битья, чтобы в дни глубокой печали и тоски вымещать на нем всю свою неприязнь и скопившуюся злобу.

— Если я спрошу напрямую о том, для чего тебе нужно это дитя. Ты не ответишь. О, нет, - напряженно хмыкнул, - и все же... Раз таково твое желание, я его исполню. Но за ребенком мы придем вместе.

В знак скрепления договора Ли протянул навстречу Ину свою ладонь.

Подпись автора

мир сошел с ума и мы за ним