И`ньяру Ивовая Ветвь
Принц Благого Двора

Gecha Petrovich

Когда снег идет
И белый ветер поет,
Одинокий волк погибает,
Но стая его живет.

ДАТА РОЖДЕНИЯ, ВОЗРАСТ: 762 г., 800 лет
РАСА: эльф
МАГИЯ: все возможности, которые дает эльфийская магия
РОД ЗАНЯТИЙ: младший принц
МЕСТО РОЖДЕНИЯ: Эльвендор

РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ:
А`суа Белый Лис – отец, король Благого Двора
Амерасу – мать, королева Благого двора (мертва)
Лисандр – старший брат, принц Благого двора

ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА:
Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему (с)

Ветра зимы задули вновь, как и в ту студеную пору, когда я появился на свет. Танец Зимнего Покоя минул больше трех недель назад, когда моя мать разрешилась бременем – сразу двумя детьми, чудо, не иначе, а может шутка богов. Скорее всего шутка, так я думаю теперь, когда знаю всю историю появления меня и брата на свет.
Наш отец страстно жаждал дитя, сильного, крепкого наследника, способного стать опорой в правлении, а потом, кто знает, и сумеющего занять переданный ему по праву трон. Разочарования не было, оно пришло позже, после удивления, когда А`суа принесли кричащего и окровавленного Лисандра, а следом за ним позвали к маленькой колыбели, где тихо и мирно спал я.
- Да будет так, - вот и все, что сказал отец.
Нет причин упрекать короля в холодности, он всегда был таким, однако это я узнал в нежном возрасте, когда следовал за А`суа тайно и явно, хотел поделиться похвалой от наставника и втайне желал получить такую же похвалу от родителя.
Глупые детские мечты.
С возрастом пришло понимание – отец любит меня, и пусть любовь эта сокрыта где-то глубоко в его сердце, мне достаточно знания, что она есть. С большим усердием я ринулся постигать науки, мог долгими днями корпеть над свитками и творить магию под чутким руководством приставленного ко мне лорда Аспитиса. Он занимался воспитанием и Лисандра, но в отличие от меня, брат всегда отличался бойким горячим нравом. Наверное, он скучал, зная, что там, за стенами, есть вещи гораздо более интересные нежели те, какими потчуют нас день ото дня.
Я не могу винить его, ведь брат продолжение меня самого. Мой близнец, моя плоть и кровь. Мы будем вместе столько, сколько осталось стоять этому миру. Его мысли и чувства были отражениями моих собственных, особенно когда мы, втайне от родителей, в священной роще принесли друг другу клятву быть единым целым. Мы были юны и глупы и совсем не понимали, чем может обернуться такое невинной, с первой точки зрения, действо. Но много позже, когда Лисандр поранился, карабкаясь на высокое дерево, я ощутил ту же боль, и кровь также струилась по моим рукам.
Отец был в ярости, когда узнал о том, что мы сотворили. Кажется, этот раз стал первым, когда он призвал нас обоих и отчитал хуже, чем рабов-людей нашего дома. Лисандр вызывающе смотрел на него, а я был готов сгореть от стыда, вместе с чуждыми мне чувствами безбашенного превосходства и ярости.
Это ощущения принадлежали не мне. Их хозяином был Лисандр. С той поры, наша магическая связь крепчала с невероятной силой.
Мать… ах, мама, любимая мама, златокудрая и синеглазая Амерасу. Я обожал ее и считал самой красивой женщиной на свете. Только она понимала нас с братом и видела в принесенной клятве скорее силу, нежели детскую забаву, которая могла привести к фатальному концу. Она обнимала и целовала нас, и шепотом обещала успокоить гнев А`суа – лишь ей одной это было под силу. Вскоре он и правда сменил гнев, не на милость, но на колкой равнодушие. И это ранило хуже самых горьких слов.
Нам с Лисандром всегда окружали друзья, молоденькие эльфы, росшие вместе с нами. Это было правильно, так мы обзаводились верными друзьями, которые в будущем могли стать такими же верными союзниками. Вместе мы росли, вместе мы учились, вместе ходили по вековому лесу, вместе танцевали и пели, когда одно время года сменяло другое. Думаю, тогда моя жизнь была воистину прекрасна, и я не задумывался о том, что за пределами земель Благого двора, мир жесток и несправедлив.
Я осознал это в тот момент, когда умерла мать.
Однажды в северные леса пришли люди – много людей. Они безжалостно вытаптывали и вырубали то, что росло здесь задолго до их появления на свет. Отец сохранял молчание, не откликаясь на мольбы главы Великих Домов, зато откликнулась Амерасу – она всегда имела доброе сердце. Втайне от короля моя мать собралась и уехала в сопровождении небольшого отряда – она везла ценные дары вместе с просьбой к людям сохранить лес. Но назад она не вернулась.
Думаю, если бы трон занимал я, те, кто рискнул ступить на опушку леса, были бы уже мертвы. Ярость клокотала во мне, я жаждал мести, будучи твердо уверенным в том, что люди убили мою мать, мою королеву. Но у отца было другое мнение – он послал гонцов по следу Амерасу, и спустя некоторое время они вернулись ни с чем. Говорили только, что люди были сильно напуганы и клялись всеми известными богами, мол, и пальцем не коснулись королевы, она отправилась домой и скрылась в лесной глуши.
А после… после все затихло. Слишком быстро А`суа объявил траур, слишком легко принял смерть Амерасу. О, ее искали, еще как искали, но не нашли даже намека на след. Мне было вдвойне горько от того, что старший брат, моя вторая половина, не разделил мои мысли и не был готов обвинить ненавистных смертных тварей. Это был первый раз, когда мы всерьез поссорились и в запале я пообещал Лисандру самую глупую из всех возможных смертей, после чего ушел к себе, давиться бессмысленной яростью. Через тридцать три дня, когда траур по королеве завершился, случилось нечто, совершенно невообразимое.
Отец призвал меня к себе.
Вдвоем мы отправились в рощу, где проговорили до самого рассвета. Признаться, я до сих пор уверен, что тогда А`суа сказал мне больше слов, чем я мог от него услышать за всю мою жизнь. Главное, что суть их сводилась к одному – отец не верил людям ни на йоту и считал, что именно они виновны в пропаже и гибели Амерасу. И мы отомстим, о, да, мы обязательно отомстим. Только сделаем это по-эльфийски, ведь наша жизнь бесконечна. И пусть пройдет много лет, много раз листья опадут с деревьев, и земля покроется снегом, но наступит время, когда в минуты покоя и счастья человеческие короли вдруг ощутят пепел во рту. И тогда они поймут, что долг уплачен.
Кажется, после этого разговора юношеские грезы и наивные мечты окончательно покинули меня. И хоть после отец так и не жаловал меня теплотой, а возможно стал еще холоднее, я был готов стать его оружием – что бы он не попросил меня, я бы сделал безоговорочно. Мы с братом еще больше отдалились друг от друга, и наши старые друзья разделились тоже. Я не подавал вида, не горевал, но в ночи иногда был готов выть от тоски, не понимая, мои ли это чувства или вновь зеркальное отражение того ужасающе бурлящего котла страстей, который всегда бушевал в Лисандре. Я слышал о том, что его деяния были направлены в иную сторону, на защиту людей, однако я не мог найти в себе силы рассказать об этом отцу.
Возможно потому, что и за мной водились некоторые грешки. Как минимум, я не перестал скрупулезно изучать все, что касалось тайного путешествия матери и ее исчезновения. Я уже не верил в то, что королева жива, однако я хотел найти доказательства гибели. И, видят боги, однажды я это сделаю.

ПРОБНЫЙ ПОСТ:

здесь

Минуло два дня с тех пор, как они выехали на юго-восток.
Привычная прохлада долины сменилась сухим жаром — лето было в самом разгаре, стояли те приятные дни, когда время хочется проводить в блаженном безделии, под кроной векового дерева и с книгой в руке. Все лучше, чем зевать на долгих уроках старейшин, бубнящих себе под нос магические формулы и факты о событиях, случившихся десятки, сотни лет назад, а после не забывать записывать скрипучим пером, по желтому пергаменту — чтобы без помарок и клякс, иначе получишь посохом по макушке! Одним словом, когда наступил долгожданный праздник и Песнь Лета была исполнена, несколько айре покинули благословенную обитель.
Ближе к вечеру сделали привал. Талисса и Элира безжалостно потрошили пойманных кроликов, Сайрэн занимался лошадьми, а Каден отправился к ближайшему ручью, за водой. Вскоре пламя костра вздымалось до небес, весело потрескивал собранный впопыхах хворост,  вдали изредка раздавалось ржание — лошадей отпустили пастись тут же, среди лугового разнотравья.
После долгого пути хотелось отдыхать,  дать волю нывшей пояснице и затекшим ногами. Они ехали без остановок, стремясь как можно скорее отдалиться от тех мест, что за долгие годы жизни в Дал Ангре были изучены от и до. Старшим не сказали, разумеется,  иначе те воспротивились бы или отправили вместе с группой безмятежных юнцов кого-то из более опытных айре. Побег оказался успешен, да и побег ли это, ведь через три-четыре дня они все равно вернутся — что может случиться на землях, окружающих земли остроухих?
Кролики удались на славу, под мясо замечательно пошло вино — в меру крепкое, отдающее на языке фейерверком ягодной сладости с нотками хвои,  слегка пощипывающей небо. Солнце уже давно зашло за горизонт, сверчки голосили вовсю, наперебой пели и птицы, те из них, которые также были утомлены летним зноем, а сейчас старались наверстать упущенное.
Это был воистину чудесный вечер.
Голова И`ньяру покоилась на коленях Элиры. Девушка бережно перебирала его волосы, Ину же держал в руках свирель, вырезанную не более часа назад, просто от скуки. Он вслушивался в голоса ночного леса, угадывал птичью песнь и время от времени прикладывал свирель к губам, безошибочно воспроизводя услышанное. Элира тихонько посмеивалась, ее глаза, светло-голубые, как первый лед зимой, искрились настоящим счастьем — для девушки это была первая вылазка из дома,  Талисса, более смелая и бойкая, сумела уговорить ее.  И Элира не пожалела.
— Скучно, — вдруг произнес И`ньяру, положив свирель на грудь. Он широко зевнул, не удосужившись прикрыть рот ладонью, и повторил, — Скууучно.
- Было бы веселее, торчи мы сейчас рядом со старейшиной Фианором? — ехидно протянул Каден, отобрав у Сэйрона флягу с вином. Он сделал могучий глоток, после чего передал ее Лисариару. — Так и слышу его голос в своей голове — уважение к родителям и старшим есть основополагающий принцип! Не забывай заботиться о других! Поддерживай слабых и уважай тех, кто сильнее тебя!

Он очень похоже изобразил голос Фианора. Вокруг костра раздался смех.
— Тебе никто не говорил, что слышать голоса в голове не к добру? — И`ньяру повернул голову. — Это так... так...
Его рука описал в воздухе непонятную фигуру.
— Ненормально? — подсказала Элира.
— В точку. Ненормально. Так вот, друг мой, на твоем месте я бы забил свою голову чем-нибудь другим.
— И чем же, о, великий и мудрый сын своего отца? — Каден сдерживал улыбку. — Мечтами о долгих странствиях? О долгих путешествиях? Или о прекрасных девах?
Почему-то он посмотрел в сторону Талиссы, которая сидела возле Лисариара. Девушка слегка покраснела — как раз в этот момент она забирала у Лиса остатки кролика, чтобы кинуть их в костер. Каден усмехнулся уголком губ, Талисса была его двоюродной сестрой, но особой дружбы, несмотря на родство, между ними не водилось.
— Чем тебе не угодили девы? — И`ньяру прикрыл глаза. — Впрочем, оставим эту тему. Невежливо.
— Лисариар, твой брат струсил, — Сэйрон расхохотался. — Ты слышал? Он боится говорить о девах!
— Бояться и не желать, разные вещи, — заунывно протянул Ину, лениво раскручивая свирель своими длинными пальцами. — Здесь наши подруги, приличное общество, между прочим! Так что оставим юношеские мечты на другое время. Не хочу ненароком обидеть кого-нибудь.
Вновь повисла тишина. Сэйрон встал, чтобы принести еще вина — хмельного напитка оказалось много больше, чем взятой с собой еды, но для айре, умеющего владеть луком, добыть себе пищу в лесу не проблема. Сэй вернулся скоро, и имел вид таинственный и заговорщицкий.
— Вино закончилось, — объявил он. — Но я прихватил кое-что получше.
Он торжествующе поднял бутыль из непрозрачного синего стекла.
— Настойка! Стащил у отца.
Они засуетились. Отец Сэйрона, Аэлен мак Талмир не принадлежал к кругу старейшин, свое призвание он нашел в виноделии. И не только в нем, из-под его волшебных рук выходила дивная и до того забористая выпивка, что пару зим назад в Дал Ангре на какое-то время даже появился запрет — не пить ничего из приготовленного Аэленом. Кажется, это случилось после того, как парочка айре едва не упилась до смерти, когда решила проникнуть в мастерскую старого Аэлена. Ходили слухи, что одним из этих айре был Сэйрон.
Меж тем, он уже воевал с пробкой, закрытой особой магической печатью. И`ньяру сел, не заметив разочарованного взгляда Элиры, потянулся до хруста и швырнул свирель в старшего брата, четко угодив в левой плечо. Собственное тело тут же отозвалось сгустком мимолетной неприятной боли.
— Лис, я пить хочу. Прогуляемся до ручья?
— Эй, а как же это? — Сэйрон потряс бутылкой.
— Ты все равно ее еще не открыл, — И`ньяру пожал плечами. — Мы быстро.
Он первым ступил на протоптанную дорожку — та вела прочь с холма, к самому подножию, где среди старых скрипучих ив виднелась серебристая струйка воды. Земля уходила из-под ног, сухие комья ее вместе с камешками катились вниз, но И`ньяру ловко спускался, кажется, ни разу не потеряв равновесия.
Убедившись в том, что они отошли на достаточное расстояние, и отблесков костра не было видно, Ину повернулся к брату и    щелкнул его по носу.
— Я первый добегу, — заявил он, после чего сорвался с места и правда побежал.
Это была их старая игра, нравившаяся обоим, но донельзя раздражающая отца. Почтенный господин Тинукай призывал к размеренности и приличиям — не бегать, не ходить быстрым шагом, не сидеть в постыдной позе, следить за чистотой своих одеяний и... да, пожалуй, сейчас он непременно  устроил бы своим неразумным чадам очередную взбучку, потому что пыль и трава летели из-под их ноги, а ветви деревьев нещадно цеплялись за ткань одежд.
К ручью прибежали вместе. Почти. Лис вырвался вперед, успев догнать младшего брата и дернуть его за руку, тот же, рассердившись, крикнул:
— Нечестно!
После чего толкнул Лисариара прямо в ручей. Торжествующего всплеска Ину не услышал, зато увидел чужую руку, взметнувшуюся вверх. Пальцы Лиса вцепились в рубашку, после чего оба брата свалились в воду, насмерть перепугав пару зеленых лягушек. Цапля, стоявшая выше по течению, взглянула на айре неодобрительно — они испортили ей всю охоту.
— Ну что ж, — И`ньяру сплюнул в сторону. — Посчитаем это за ничью.
Он фыркнул и попытался  встать, но оставил попытки, когда почувствовал под ногами скользкие камни. Мимо вальяжно проплыла серебристая рыбеха, Ину зачем-то почесал затылок, после чего ухмыльнулся.
— Талисса. Ты видел, как она на тебя смотрит? Прям краснеет и молчит, ну ни дать, ни взять, сказочная принцесса! Хочешь стать ее верным рыцарем?