Любимая загадка у самых образованных людей за северным берегом реки Гьёлль всегда начиналась так: «Сколько мертвецов нужно, чтобы…»
И каким бы ни было число, в конце следовало добавить: «И хотя бы один некромант».

Итак, сколько мертвецов нужно, чтобы захватить тихий, спокойный, совершенно не готовый к осаде форт? Судя по тому, какое полчище и тащил под стены Стоунгейта Эрнан Деверо,  к местному барончику у него были какие-то свои счеты. Или душа капитана жаждала размаха.
Кто поймет раздутые мужские амбиции?
Уж точно не скромный преподаватель каллиграфии, старая дева донна Кларисса Азеведо. Если бы Король Мертвых доверил дело ей, за сутки замок тихо бы вымер, а те, в ком был потенциал для того, чтобы пополнить собой офицерский состав Армии мертвых, живые и невредимые отконвоированы следующей ночью в ближайший лагерь своими же товарищами. Никаких наступлений, толкотни, паники, горнов и пожаров, в которых значительная часть мертвого отряда превратиться в пепел…
Никаких потерь, только полторы сотни свежайших покойников, не изуродованных ранами – таких и прислугой держать не стыдно – ни запаха мертвечины, ни слизи, ни насекомых. Донна Кларисса, большая любительнице порядка, находила определенное удовольствие в том, чтобы убираться чужими руками. Пусть даже при этом контролировать могла всего-то двоих. Все же неспособные мыслить самостоятельно куклы совершали ровно то, что им приказывалось и, если отвлечься, могли в упорстве своем испортить больше, чем создать.
Таких, как она называли рекрутами. И любовно собранные ими отряды шли на штурмы замков под управлением тех, у кого помимо общих для всех талантов не было ни ума, ни воображения.
Жалости к живым у тех, кто присягнул Королю Мертвых, на всех не набралось бы и фунта.
Людей капитаны и полковники Тотенвальда переставали любить еще будучи очень юными, задолго до первой своей беседы с рекрутом, который вербовал не только живых в мертвые, но и магов подходящим даром – в офицеры самой страшной армии известного мира. Хуже всего беседовать было со стихийниками… и аристократами.
Но надо – значит надо.
Кларисса, отодвинув от себя тарелку с подернутой густеющим жирком мясной похлебкой, обвела взглядом трапезную, отмечая, где находятся ее особые подопечные. Инфанта что-то говорила девице Орио. «Хорошо, что они теперь часто бывают вместе», - подумала Кларисса, потянувшись мысленно к сознанию Дианы Сандавал. К тихому своему присутствию инфанту она приучила, как только узнала, что её жизнь следует сохранить, потому не сомневалась, что та даже не заметит.
Услышала про баронскую спальню и отданные жене кастеллана серьги с изумрудами за то, чтобы никто не занял покои, пока курсанты здесь квартируют, на кровати были свежие простыни, а в буфете пара бутылок вина.
Разве не жених должен был позаботиться о таком?
Вот они, мужчины…
Кларисса взглянула в сторону курсантов.
Дианти о чем-то болтал с товарищами. Какой прок от избалованного герцогского сынка? Все равно откажется и придется его упокоить. Она могла предположить, зачем вышестоящие офицеры решили избавиться от некоторых выпускников и талантливых второкурсников, хотя опять же не разделяла методов. Но гробить потенциальное пополнение?
Или Королю мертвых довольно слуг?

За Дианти пришлось следить, и Кларисса успела проникнуться истовой верой юноши, отправившегося в часовню, но не сомневалась, что после тот пойдет к невесте и не ради нежных бесед в баронской спальне. Все шло по плану. Все, что должно было быть сказано и запомнено сыграло свою роль. Кларисса помнила, как в прошлом году курсанты обсуждали тайный ход из баронской спальни, о котором она обмолвилась одно из своих любимиц…
Значит, и эти двое вспомнят о нем, когда все начнется.

За ворота она выскользнула прежде, чем в них прошествовали зловонные солдаты капитана Деверо, по привычке упокоив перед этим открывшего их охранника. В тот момент вышел бы любой – приказ атаковать отдан не был. Перехватила контроль над тремя десятками мертвяков – больше бы в бою не удержала и повела из к выходу из тоннеля – ждать беглецов.

Сражения Кларисса не видела, лишь слышала шум, из слитых воедино криков и звона оружия, разрываемых поначалу призывными, пробирающими до нутра холодными мурашками звуками труб, да морщилась, когда ноздрей касалась вонь горящей тухлой мертвечины. Все же «грязная» работа – удел таких, как Деверо.
К удивлению донны Клариссы Азеведо, преподавателя каллиграфии для тех парней и девиц, которые только в Академии всерьез брались за постижение грамоты и осваивали умение писать быстро, не пачкая листы кляксами, из тоннеля первым выскочил белокурый мальчишка. За ним Дианти и девица Орио.
Брови Клариссы возмущенно взметнулись вверх – компания, развлекавшаяся в баронской спальне сильно смутила ее воображение. Но Франческу стоило пощадить. Кларисса не сомневалась, что отстоит свое решение. И она бросила в атаку своих мертвых солдат, держась в зарослях и мысленно проклиная всех огненных магов. Её маленького отряда не хватит надолго, если не прибить мальчишку сразу. Сложнее было не прибить при этом Дианти и выскочившую наконец инфанту в компании еще одного старшекурсника. Щеки Клариссы запылали румянцем, когда она представила, чем эта компания могла заниматься на баронской постели. И ладно герцогский сынок и Мигель Вильена – такие ни одной юбки не пропустят. Но что там делали Франческа и принц?
Сражение было коротким. Вот массивный мертвяк в простой рубахе атакует принца, замахивается, чтобы разрубить голову, вот трое других  атакуют Вильену, тесня девиц,
Плещется, танцует бешено золотое пламя, кося её солдат, но как-то бездумно, отчаянно. Поубивать всех было бы проще, но нужно всего лишь выгнать парочку и убедиться, что они уйдут в сторону леса. И вдруг… инфанта падает, как подкошенная.
За ней следом – убитый уже Вильена. Кларисса обреченно вздохнула, держа в голове один приказ для ближайших – оглушить Франческу. И в миг, когда на затылок девушки пришелся удар рукоятью меча – маневр для кукловода поистине филигранный, она уже потянулась к сознанию Дианы и нашла там не живое сплетение мыслей и эмоций, а эхо угасающих посмертных образов – свет, голоса родителей, детский смех, трепет крыльев бабочки, зажатой в кулачке… Щекотно.
Кларисса, сжав губы, влила в поток ментальной магии целительскую не для того, чтобы залечивать раны, но, чтобы толкнуть остановившееся уже сердце, вздернуть вверх тело, заставив инфанту вскочить на ноги. Потом разберется, что делать с нею, когда доставит, пусть и в таком виде, к капитану. Мигеля Кларисса подняла столь же легко, подумала и оставила его рану незатянутой -все равно это тело отправится в солдаты – к чему уделять ему лишнее внимание.
Сумрак уже поглотил силуэты юношей, но куда им еще бежать, как не под защиту леса? Да и бежать ли…
Но, прежде, чем за ними последовать, Кларисса приблизилась к бесчувственной курсантке.
Мельком глянула на бледное лицо, кажущееся в сумраке белой маской в обрамлении черных волос. Девица Орио принадлежала к той категории девушек, которые до поры до времени не сознают своей привлекательности, то ли по причине увлеченности книгами и учением, то ли из-за того, что видят красоту во внешности противоположной собственной. Кастильские барышни полагают красивыми белокожих и светловолосых айзенок. Те же жалеют о своих бесцветных глазах и светлых бровях, завидуя темному бархату глаз южанок и их черным ресницам.
Но рассматривала Франческу донна Кларисса ровно столько времени, сколько ее целительским чарам потребовалось, чтобы вернуть ту в сознание и утишить её головную боль.
Когда Франческа открыла глаза, Кларисса решительно протянула ей руку. За ее спиной стоял мертвый Мигель Вильена и выглядел при этом лучше стоящих рядом мертвецов, имен которых Кларисса не знала.
- Вставайте, - сказал она девушке. - Все самое страшное позади. Дальше – либо смерть. Либо… власть над смертью.
Она подвела мысленным приказом инфанту и добавила:
- Из живых, донна Франческа, здесь только вы и я.  И через пару минут вы уйдете со мной. Либо моей ученицей, либо такой же мертвой куклой, как ваша подруга. Мне стоит спрашивать, что вы выберете?

На бледное в ночном сумраке лицо курсантки донна Кларисса взглянула с новым, пристальным интересом. Со стороны замка сильнее потянуло дымом и на миг женщина подняла взгляд на черные клубы, поднимавшиеся ввысь. Замок горел. Но здесь, у реки им не грозило задохнутся, а потому можно было не считать минуты в бессмысленной спешке.
Девица Орио к удовольствию донны Клариссы, поняла все с первого раза. Графской дочери, ей не было никакой нужды в уроках каллиграфии, но в тех редких случаях, когда преподавательница к ней обращалась, курсантка не выказывала признаков тупоумия или свойственной некоторых дворянам надменности, чем вызывала симпатию. Да и магистры отзывались о ней хорошо. Прилежная, целеустремленная девушка, не доставляющая никому никаких беспокойств. Кларисса в годы учебы в Святой Анне была совсем другой, несмотря на простое, даже низкое происхождение. Впрочем, ей доставалось уже за то, что она была дочкой ростовщика. Таких не любили просто потому, что никто не любил «наживающихся на чужих бедах» людей, не задумываясь, что зачастую беды эти несчастные, идущие занимать денег, навлекают на себя сами пьянством, беспутной жизнью и неосмотрительными решениями.
- Некромантка, - спокойно кивнула Клариса, -Вы тоже, курсантка, Вы тоже. Но то, что творится в замке – не моя работа. Я пришла сюда за вами.
На тонких губах Клариссы мелькнула легкая улыбка.
- Вы, донна Франческа – особенная девушка, и стоите того, чтобы ради вас жгли форты. Хотя это сделали уже хваленые файтеры с огненной магией, - в ее голосе зазвучало презрение.
И было его куда больше, чем в тоне студентов с даром стихийной магии, рассуждающих о бесполезности «половинок», которые только и годны были на то, чтобы делиться своей силой, да «подержать кружку пива, пока настоящие маги делают всю работу».

- А если кто и выжил, кроме вас, то точно не я.
При этих словах, движимая волей Клариссы, Диана слабо улыбнулась и подняв правую руку, до уровня шеи слегка помахала Франческе, словно бы в робкой попытке обратить на себя внимание подруги.
- Во всяком случае, очень на это надеюсь. Вам нужен отдых или мы, бедные женщины, чудом покинувшие захваченный мертвецами замок, можем пустится в путь до ближайшей деревни? Свой маленький отряд я вам, конечно, не дам. Но… хотите поиграть с подругой? Ей уже все равно.
Однако если поднять тело в первые же минуты после смерти,  - Кларисса прислушалась к шуму боя, доносившемуся со стороны замка, потом настороженно замолчала на пару секунд, и мертвецы рассредоточились, беря женщин в кольцо. – Оно может сохраняться в таком виде очень долго и его даже можно лечить. Мы называем это починкой.  Я бы оставила такую себе, не будь она при жизни кастильской инфантой. Но, возможно, очень скоро придется отдать ее тело родным для погребения.

Говоря все это спокойно и даже буднично, Кларисса, впрочем, вполне допускала, что курсантка в состоянии шока ничего не поймет и, как многие до неё, выскажет весь тот полумифический бред, который люди сами себе придумали про некромантов, заявив в конце, что она-то точно не годится для такой службы. Может даже, пару причин приведет или, даже расскажет рекруту о своих желаниях и нежеланиях. Каждая беседа восхитительно неповторима.

Вопреки опасениям Клариссы, донна Франческа не поспешила опровергнуть услышанное и заявить, что она, графская дочь, девица самых строгих правил, не может быть некроманткой просто поэтому что не может быть. Немного поразмыслив, девушка просто решила проверить это заявление. Кларисса увидела, как дернулось тело Дианы и ослабила контроль, а через секунду и вовсе отпустила, догадываясь, что могла сделать юная волшебница с точно таким, как у нее самой даром - только нырнуть в голову неживой девушки и заставить ту подчиняться приказам. Наблюдать за тем, как курсантка осваивается в обращении с куклой оказалось забавно. Было в манипуляциях Франчески что-то такое… что наводило на мысли, что дружеское ее расположение к инфанте являлось следствием не влечения души, а чистого рассчета, и что смерть подруги не вызывает у Франчески обычных для нежных девиц чувств – горя, сожаления или страха. А посмертная способность говорить – тем более.
Лишь любопытство.
«Далеко пойдет», - удовлетворенно подумала Кларисса, ничуть не беспокоясь ни дерганными движениями куклы, ни тем, что та и вовсе может упасть. Лишь прикрыла кончиками пальцев губы, чтобы не смеяться над нелепыми и какими-то совершенно детскими фразами, слетавшими с её уст.
- То, что вы делаете, курсантка, - сказала она, постаравшись придать голосу менторскую серьезность, - называется «перехват контроля». Получилось у вас, потому что я отпустила куклу. И потому что такие, поднятые тотчас после смерти, от живых отличаются лишь тем, что душа покинула их тело. Но мозг совершенно цел. Однако, чтобы управлять мертвым одной ментальной силы недостаточно. Направьте и целительскую магию, очень… мягко. Поделитесь с этой плотью толикой своей жизненной силы. А потом, как при отыскивании боли в чужом теле, просто доверьтесь чувствам. Ощутите отклик… но как именно – не могу сказать. У всех по-разному. От мурашек по спине, до покалывания пальцев. Вы… поймете.

Беседа теперь отличалась от урока лишь тем, что недалеко от женщин горел гибнущий замок, покой наставницы и ученицы охраняли кадавры в разной степени разложения, а в воздухе стоял сладковато-тухлый запах мертвечины.
Последнее было самым неприятным.
К нему донна Кларисса так и не смогла привыкнуть. А потому и не стремилась в капитаны. Армию мертвых из свежепреставившихся принцесс не набрать.

- Вот, собственно и вся наука. Объясняется подготовленному магу за пять минут, а совершенствоваться в ней можно всю жизнь. Наш король, говорят, может управлять тысячами, как одним.
Она оправила юбку
- Пойдемте, донна Франческа, до деревни, да по темноте мы доберемся хорошо если через полчаса-час. И если в вашу славную головку не придут никакие глупые идеи, я успею вам рассказать и о нем, и об управлении разными видами…кадавров.

Всему, что нужно знать о магии и управлении собственными силами будущих некромантов обучала благословенная в веках Королевская военная Академия. Здесь же юношам и девушкам прививались дисциплина и отсутствие страха перед безмолвными солдатами армии врага.
Отличная подготовка для офицеров этой самой армии! Кларисса за десять лет рекрутской службы в этом убеждалась всякий раз, когда предлагала магам с подходящим даром «попробовать взять под контроль мертвеца». Вот и теперь, отметив, как почти естественно задвигалась Диана, она удовлетворенно улыбнулась. Достаточно просто предложить сделать то, что в обращении с живыми пациентами слабым в целительстве магам не приходило в голову делать – использовать обе свои силы, сколь бы слабы они ни были.
Теперь настало время для вопросов и ответов. Хорошая беседа скрасит любую, даже ночную прогулку. Даже по через луг к обозначенной россыпью огоньков деревни. В любую другую ночь такого маяка у них не оказалось бы, но горны, сзывавшие солдат Стоунгейта на стены, подняли всю округу.
- Может тебя удивит, - задумчиво проговорила она, - но каждый из нас находит дело по душе. Даже у такой грязной работы, как соединение костей скелета в нечто цельное и способное держать оружие в руках, есть ценители. И в том, чтобы создавать из десятков кадавров чудовищ, заставляя своей волей срастаться мертвые ткани, а кости складываться в остовы для новой формы – тоже. Или в том, чтобы вести солдат в атаку, - она глянула через плечо на замок. Над черным силуэтом стены, меж крайними башнями поднималось зарево пожара.
«Сколько нужно огненных магов, чтобы спалить свой замок?» - вспомнила она любимую загадку и улыбнулась. «Сколько ни есть, и… хотя бы один некромант».
- А убрать запах, если тебе нужен короткий ответ, можно, - сказала она, - но это требует сил и времени. Поэтому придется потерпеть. А Диана, пока ее сердце бьется, технически жива. Но жизнь тела без души, как ты уже почувствовала – вовсе не жизнь личности. Если довести его до истощения, то его жизненные функции прекратятся естественным путем. Но пока ее держит магия, гнить и разлагаться она не начнет. Но если за ней ухаживать, начав с того, чтобы дать приказ моргать, а потом своевременно поить и кормить, то она просуществует долго. Когда я путешествую, - призналась она, - мои служанки всегда такие. С одной стороны без контроля не сделают ничего. С другой... охранять комнаты и багаж кадавры могут, просто исполняя повеление убивать любого, кто войдет в комнату. Или просто… любого.
Вот они… будни некроманта. Живая прислуга раздражает своей непонятливостью, примитивной хитростью, направленной на то, чтобы утаить от хозяина монетку или стащить с господской тарелки кусочек мяса, да пирожок, пока ту самая тарелка доставляется до комнаты. Мертвая же, хоть и отнимает времени чуть больше, чем нужно, чтобы приказать, зато неболтлива, предельно честна и исполняет все в точности.
- Но прежде, чем мы войдем в деревню, - Кларисса повернула голову к спутнице, - ты пустишь меня в свое сознание и пообещаешь хранить тайну. До присяг и обетов верности дело тоже дойдет… но. Никто из нас не был принужден к службе больше, чем ты сейчас с моей стороны. Это выбор, донна Франческа. Но выбор честный и у меня не должно быть сомнений, что ты – честна в своем желании, интересе и намерениях. Ты не хочешь спросить, чем будет оплачена твоя служба?

Кларисса и не сомневалась, что юной аристократке вопрос вознаграждения даже в голову не пришел. Благородные помыслами дворяне, не видевшие в детстве, что всякий кусок и каждая тряпка достаются трудом их родителей не думают в подобные моменты о том, что служить придется отнюдь не ради удовольствия видеть трупы своих недругов коленопреклоненными и исполняющими всякую мысленную прихоть.

Собачий лай, донесшийся со стороны деревни заставил Клариссу насторожиться. Пока их охраняли державшиеся на расстоянии мертвецы, она не боялась нападения – ни вооруженных вилами селян, ни собак. Но мертвецов ведь в деревню на потащишь. А прежде ей не приходилось уходить от взятых мертвецами замков, чтобы найти приют на ночь под крышей деревенского постоялого двора, как бы скромен и убог он ни был. Да и был ли таковой в Шаенмори, так называлась деревенька, она не помнила. Но не сомневалась, что чудом спасшимся женщинам, которые смогут рассказать о чудовищном побоище в Стоунгейте трусливым крестьянам, найдутся и кров, и лохань с горячей водой, чтобы смыть запахи дыма и мертвечины, и еда.
В том, как ловко Франческа освоилась в управлении с куклой не было чего-то незаурядного, но в само настроение девушки и ее увлеченность новым умением заметно отличали ее от прежних магов, которых Клариссе приходилось знакомить с возможностями использования двух доступных сил одновременно. Было в нем что-то… от зарождающегося огонька фанатичности. И если фанатиков из числа священников Кларисса знавала, то фанатичных некромантов – Бог миловал.
Она полагала даже, что сам Король мёртвых далек от фанатизма – в его действиях был вполне понятный рассчет на перспективу. Но войсками управляли и такие капитаны, как Эрнан Деверо, нетерпеливые и не считающиеся с потерями сгорающих солдат. Фанатики не идут в рекруты и не собирают из костей и мертвой плоти монстроподобных кадавров, находя удовольствие в том, чтобы срастить гниющую плоть так, чтобы творение могло не просто пошевелить лапками, но двигалось быстро и могло быть использовано в бою.
Фанатики хотят управлять армией.
Тысячей солдат, как одной послушной куклой. Никакого искусства – простое ремесло.
Ей захотелось подыскать доводы, могущие направить интерес Франчески Орио к вербовке новых некромантов – молодая привлекательная женщина на этом поприще могла добиться больших успехов, чем какой-нибудь грубый мужлан. Но Кларисса вовремя напомнила себе, что не ей решать, чем займется новая подданная Короля мертвых.
Она аккуратно дотянулась мыслями до сознания Франчески и попробовала проникнуть сквозь барьер. Девушка не то, чтобы гнала ее, но явно не готова была пускать в свой разум гостей.
- Впусти, - мысленно толкнулась Кларисса о кажущуюся практически осязаемой при ментальном контакте стену, защищающую сознание менталистки, - Это не больно. И не страшно. Я доверила тебе тайну, большую чем любой из твоих секретов, и вправе убедиться, что не ошиблась в тебе.

- Платить, - Кларисса весело рассмеялась. – Ну, если твои высокоморальные принципы не позволят тебе позаботится о том, чтобы обеспечить себя деньгами и слугами в Кастилии или в Айзене, тебе придется полагаться на кого-то из других некромантов, кто не столь щепетилен. Но жаловаться на скупость генералов или самого короля не приходится. Он щедро наделяет своих людей землями из тех, что уже ему подчинены. И так будет впредь. Передел известного нам мира неизбежен и те, кто будет стирать границы существующего, проведут свои по праву новых хозяев, сотрут имена, что-то значащие ныне, и заменят их своими. Мертвая армия – признак милосердия нашего короля. Мертвецы, знаешь ли, не мародёрствуют и тем более не насилуют женщин. И не глумятся над пленными. Но… по воле командира могут вырезать всех. Если командир таков, как тот, кто захватил Стоунгейт. Ты можешь стать другим, если тебя влекут битвы. Или выбрать другое дело согласно душевной склонности. Я, например, предпочитаю беседовать с магами. С разными. И, как правило, они находят службу будущему Владыке Мира интересной для себя по многим, очень многим причинам.

Падение мертвой инфанты Кларисса просто проигнорировала, не считая нужным ни критиковать Франческу, ни поучать ее в том, что девушка прекрасно осваивала самостоятельно, достаточно было только указать ей направление.

Душевные терзания и давние обиды, которым находится место во всякой душе мало интересовали Клариссу. Скользнув в сознание курсантки, она привычно сосредоточилась на чувствах, ища хотя бы отзвуки сомнений или тревоги, каковую испытывает всякий, даже очень умелый лжец, сколь бы уверенно он не держался и как бы убедителен ни был в своих словах. От девицы восемнадцати лет сложно было ожидать искусной лжи, но сомнений, страха за собственную жизнь или недоверия к словам собеседницы – вполне. Однако, Кларисса не отыскала ничего, что бы позволило ей усомниться в правильности собственного выбора. Девочка была и в самом деле хороша. Кларисса, как многие шагнувшие за порог зрелости люди любила находить в созданиях юных какие-то из некогда присущих ей самой черт, но Франческа совершенно отличалась от нее в юности. Не переживаниями и обидами, а как едва вылупившийся из яйца соколенок отличается от маленьких цыплят. Птица иного полета. Такую нельзя держать в клетке и оберегать, пряча под крылом. Такой можно расправить крылья, шепнуть: «лети» и подкинуть вверх, стоя на краю обрыва – а дальше все сделают и соколиная природа, и поток свободного ветра.
Когда впереди стали различимы силуэты крестьян, спешащих, освещая дорогу масляной лампой, к замку, Кларисса уже приготовилась к разговору с ними, но неожиданно вперед выступила Франческа. Да уж, благородная кровь… дети дворян не стесняются и боятся простолюдинов и умеют строить фразы так, что, даже не будучи высказанной просьба оказывается понята. А объяснения приняты. Они обе, курсантка и преподаватель, укрылись за громким именем принцессы Дианы, став слишком незначительными спутниками раненой магией инфанты – прекрасное решение.
К тому моменту Кларисса уже выскользнула из сознания девушки и, решив вмешаться только если та растеряется, подошла, ведя куклу и, одного за другим, разгоняя мертвецов, которые сопровождали их, держа в кольце на расстоянии в несколько десятков шагов. Как крестьяне объяснят себе запах разлагающейся плоти, она не думала, прекрасно зная, что люди, даже самые темные и глупые прекрасно умеют находить объяснения всем странностям, особенно такие, какие их утешают и успокаивают.
- А у меня там жена в прислугах и дочка, - глухо проговорил один из мужчин с какой-то тоской и злостью.
- Им ты уже не поможешь, - ответил ему другой, с хрипловатым голосом, и закашлялся, -чертов дым. Даже сюда несет.
- Воняет-то как, - подал голос кто-то.
- Саймон, - откашлявшись заговорил хриплый, - ты проводишь дам. Скажи Рыжей Патти, пусть у себя их примет.

Не прошло и часа, как три дочки той самой рыжей Патти таскали воду из колодца во дворе, наполняя большой котел, под которым в очаге сама хозяйка, не пожалев дров, разожгла огонь.
Это была полноватая белокожая женщина лет под сорок со смешливыми губами и лучиками ранних морщин в уголках глаз. Дом ее оказался довольно просторным, по деревенским меркам, даже богатым – в шкафу без дверок выставлена была расписная посуда, а сундуки, стоящие вдоль стен скрыты узорчатыми покрывалами и выделанными овечьими шкурами. Запертый в будке изводящийся лаем пес долго не мог успокоиться – его пугали и тревожили запахи дыма и мертвечины, принесенные поздними гостями.
Хозяйка же после разговора с Саймоном, без лишних вопросов, приняла трех женщин и уступила им свою комнату, пояснив с подобострастием, что для королевской дочки ничегошеньки ей не жалко, даже белья из приданного. «Для мужа и то не стелила, - добавила она, - дак хоть… инфанте сгодится».
На постоялый двор Кларисса сходила утром, порадовалась распоряжению, как уже узнала от Саймона и Патти, деревенского головы, устроить их у вдовы, а не здесь – в прокопчённой трапезной завтракали пятеро мужчин с физиономиями висельников. Страха они не вызывали – уж точно не у мага, но и желания свести знакомство – тоже. А такие едва ли оставили бы без внимания юных девушек. А то и попытались бы навязать свои услуги «благородным доннам и инфанте». Хозяину этой убогонькой траттории Кларисса оставила пару медяков, наказав, что, если появится кто-то, кто будет ее, донну Клариссу Азеведо, искать, отправить прямиком ко вдове.
А в том, что Деверо пошлет за ней своих людей, она не сомневалась. Ведь Дианти, который понадобился живым капитану, она отпустила из замка не с невестой, а в компании айзенского принца, решив, что того, если понадобится, Деверо сможет упокоить и сам.

Вернувшись, сообщила Франческе, что им придется подождать здесь день или два и предложила девушке провести время с пользой, осваивая работу с куклой так, чтобы та могла не просто передвигаться, держать что-то крупное в руках и этим размахивать, но, к примеру начала улыбаться, смеяться и смогла вдеть нитку в иголку.
- Когда ты вернешься в Академию, - заметила Кларисса, для таких тренировок у тебя не будет ни времени, ни куклы. Служба же однажды потребует от тебя оставить и дом, и Кастилию, но это не значит, что нужно исчезнуть для своих родных.

На третий день за ними приехали гвардейцы из отряда Деверо. Все, как один маги в форме и со знаками отличия. Для Клариссы прислали лошадь. Деверо желал видеть ее лично, о чем и говорило переданное одним из офицеров послание.
В считанные минуте, соседи Патти высыпали на улицу. Кто посмелее, пытались заговаривать с гвардейцами, расспрашивать про Стоунгейт и что кайзер намерен делать с нечистью, добравшейся и до их мест. Гвардейцы отмалчивались.
И никто не изменился в лице, когда во двор вышли две девушки. Вдова не пожалела для них ни лучших дочериных платьев, ни накидок из тонкого, серого сукна. Кларисса попросила командовавшего этим маленьким отрядом офицера отблагодарить добрую женщину и, бросив на Франческу испытующий взгляд, спросила инфанту:
- Курсантка Сандавал, сможете ехать верхом? – затем перевела взгляд на Франческу, - поедете вместе с ней в одном седле?
В том, что Франческу неживая инфанта не пугала, Кларисса убедилась, но все же одно дело управлять её телом, ныряя в пустоту и тишину там, где у живого человека хаос эмоций, чувств и мыслей и совсем другое прижимать тело, пусть и не тронутое разложением, к себе в течение нескольких часов во время поездки верхом.
Поменять с девушкой местами, если та откажется, Кларисса была готова, но в таком случае Франческе пришлось бы ехать позади одного из офицеров.

О том, что принцесса, скорее всего умрет и тело ее будет отдано безутешной матери, Кларисса сказала с искренним сожалением. Но добавила, что всегда можно найти подходящую замену – благородную даму с желанием путешествовать, экипажем и деньгами. Не бросать же из-за трупа Академию! Уже объясняя Франческе, что, возможно, ей придется служить и в королевских войсках, собирая информацию или готовя вторжение, Кларисса поняла, что слишком занудствует и резко оборвала поучительную тираду.

Предложение усадить принцессу на лошадь, пусть и завуалированное вопросом, было для девицы Орио своеобразным экзаменом – справится ли? Сможет ли заставить куклу легко и естественно проделать то, в чем не тренировалась. Франческа справилась. Диана, как следствие, тоже.
Покинув деревню, маленький отряд двинулся в сторону Стоунгейта. Кларисса даже спросила у офицера, не собирается ли Деверо держать замок, но тот ответил отрицательно. Всего лишь увести оттуда новых солдат, да оглушить оставшуюся в живых челядь – старых служанок и детей, чтобы даже вспомнить не могли, что происходило.
- Может быть, капитан допустит тебя и к этой работе, - сказала Кларисса Франческе, пересказав ей, куда и зачем они едут.

Их ждали чуть ли не за воротами форта.
Эрнан Деверо, невысокий, сухощавый мужчина, выглядевший старше своих тридцати пяти, явно нуждался в отдыхе и заботах цирюльника – песочного цвета кудри топорщились вихрами вокруг его узкого лица, выдавая обыкновение стричься коротко и невозможность сделать это за минувшие месяца два. Светлая щетина, покрывавшая его щеки и подбородок, обещала, если ее не сбрить в ближайшие пару дней, превратиться в бороду.
- Дамы, - его приветствие выражалось лишь в коротком кивке, адресованном трем женщинам. Затем он пристально взглянул сначала на Франческу, потом на более смуглую Диану и толкнулся мысленно в сознание второй. Поняв, что Кларисса притащила новую куклу, заглянул в наглухо запертое сознание живой девушки.
Стихийник не сумел бы закрыться от проникновения в голову даже слабого менталиста, так что с девицей тоже все было понятно. Живая, при Клариссе, она могла быть только пополнением в их рядах. Эрнан недовольно взглянул на некромантку.
Та же, спешившись, взяла под уздцы лошадь, на которой сидели девушки, давая своей подопечной время и возможность, сойдя самой, опустить на землю и Диану. И в этот момент чувствовала за Франческу самую настоящую гордость, будто бы сама учила ее и объясняла каждое действие. Впрочем, донна Кларисса сделала нечто более важное – заметила талант и не дала ему погибнуть.
- Капитан Эрнан Деверо, - представила она мужчину Франческе, а после назвала её имя и имя её отца. Диана же, как объект, чувства которого небрежение ее положением задеты не будут, обозначена была просто словом «инфанта».
- Как это случилось? – глухо спросил Деверо.
- Её вычерпал досуха кто-то из курсантов, - доложила Кларисса, вытягиваясь и расправляя плечи, - у меня не было возможности предотвратить или спасти её жизнь.
- А девица?
- Готова принести присягу и служить.
- Готовы? – Деверо пристально заглянул в глаза Франческе, - Ну, можете приступать, донна Франческа. Там у нас двое курсантов, дети. Для начала заблокируйте их дар, затем вычистите память, насколько сможете, после… выпейте досуха. Я пронаблюдаю. Посмотрим, насколько вы готовы. Не сразу обоих, - уточнил он приказ, - зачистите мозги прислуге, восстановитесь.
И улыбнулся, повеселев, подмигнул Клариссе, довольный собой и своей выдумкой.
- Ну, что, думаешь справится? Своих то… калечить.
- Справится, - уверенно ответила Кларисса, - эта девочка справится со всем!