Снег. В этом безблагодатном краю было так мало красок, что глаз жадно цеплялся за любой контраст: за серые стены, щербатые от ветров; за приземистые, раскидистые деревья, врастающие голыми ветвями в небо; за буро-зеленые проблески мха. Еловая зелень становилась усладой для взора. А алый, индиго и пурпур ослепляли своим великолепием. Но великолепие это было наглухо скрыто стенами старинных замков, приземистых, утопающих в косо летящей пороше. Бастионы над рекой и бастионы на скалах, несколько крупных городов на северном берегу реки Гьелль.

Принц быстро понял, что война – единственное развлечение, возможное для этого сурового края. Война и охота. Балам и приемам здесь не было места. Уж очень мало знати собиралось под одной крышей. Эти земли были и без того малолюдны, а каждый человек, обладающий властью, обладал и долгом перед ней. Каждый – и мужчина, и женщина – был здесь не просто военным, но командиром. Хозяином мертвых стад. И хозяин такой мог наполнить приемную залу танцующими трупами, нарядными и галантными, но участвовать в таком развлечении Лоран был не готов. При всем своем цинизме даже месяц спустя он не перестал внутренне содрогаться, когда видел мертвую стражу в замках, мертвых слуг на кухне и в комнатах числом более трех за раз. Подспудное ощущение атаки, опасности и потребности резкого ответа движения, необходимость всякий раз удержать себя от вспышки пламени рождали бесконечное напряжение. Тотенвальд был местом гнетущим, изматывающим и изъедающим его изнутри. Но принц стоял на своем. Это Айзен, и этот Айзен будет принадлежать Гессенам.

Путешествие к центральной ставке не заняло много времени. По Тотенвальду, как он узнал из общения с Бринмором, были раскиданы рощи, среди которых терялись деревья, имеющие особую силу. Силу эту эльфы могли «пить», использовать для своей магии. В близи таких рощ сэр Бримор был способен на удивительные чудеса, которым Лоран жадно учился, выспрашивая детали, изнуряя себя тренировками и неудачами до первых проблесков научения. Иезуитское упорство, которое позволило ему закончить Академию в числе лучших, упорство, которое заставляло его менять учителей фехтования из эльфов, слишком стремительных и слишком сильных, чтобы человек мог с ними сравняться. Но учиться надо у лучших. Сейчас, когда переливание крови от его эльфийского телохранителя позволило Лорану не только видеть магию мира, но и касаться ее, создавая простейшие плетения, он дорожил своей человечностью, как никогда прежде, но отказаться от возможности бороться с эльфами их же оружием не намеревался.

Портал выплюнул их в часе езды от южной ставки: Его несносное Высочество, неотлучного эльфа сэра Бринмора, согласившегося служить ему за возможность год спустя получить дракона, этого самого дракона по имени Рхоар в образе вороного с белыми ушами коня и двух крупных белых псов местной породы, огромных, точно волки, и покрытых густой плотной шерстью, от чего их поджарые тела казались куда массивнее. Скачка продолжилась, точно компания, нырнувшая в портал, вынырнула из него, не заметив, искажения пространства и времени. Кони вспенивали копытами пушистый снег, направляясь через лесок к речному берегу, маячившему на горизонте темной лентой. И сквозь плетение голых ветвей и хвойных лап спутники заметили пикирующего дракона не сразу. Эльф вскинул руку к глазам, простив слепящей белизны, сыплющей с неба.

- Дракон!

Лоран придержал коня коленями и тоже мотнулся взглядом в паутину ветвей. На открытом пространстве дракон был нешуточной опасностью даже после того, как они выяснили: маг огня может справится и с этим пламенем. Дракон оставался могучей, древней и дикой тварью, способной смести их с равнины и переломать кости ударом хвоста. Последняя роща осталась далеко, и магия Бринмора была бессильна. Обоим оставалось уповать лишь на простую физическую силу и руны, вычерченные кровью на теле до того, как они пустились в путь. Без рунного ритуала сэр Бринмор своего подопечного в дальние путешествия не отпускал. Смерть Лорана разрывала договор и своего дракона эльф рисковал не получить.

Неловкое движение размашистых крыл, треск промерзших ветвей и гул, прокатившийся между деревьями, не оставили сомнения в судьбе зверя. Шарахнулись кони, тревожно взвыли белые псы, рванувшие прочь от земной дрожи и теперь бесновато кружившие вокруг задержавшихся на пороге опасности хозяев.

- Ранен?
- Ранить дракона не так просто, - эльф пожал печами. – Но даже самые долгоживущие существа смертны, когда приходит их время. Если он погиб, почти все в нем можно использовать для артефактов. Кроме крови. Было бы глупо отказаться от шанса заполучить драконью тушу.

Эльф не боялся. Он никогда не боялся, потому ли, что был бессмертен физически, потому ли, что жизнь без риска, веселья или азарта, приближает эльфов к смерти, которая для них действительно возможна: к потере смысла жизни, который на десятой сотне лет найти все труднее. Иногда Лорану казалось, сэру Бринмору жить надоело уже давно, и он цепляется за шанс умереть. Принц помедлил. У него в этом мире было достаточно дел. Стянул перчатку и разомкнул створки артефакта в поясничной сумке, позволяя Рхоару при желании сменить форму и взлететь, и двинулся следом. Но пропустил эльфа вперед, оставляя тому решить, насколько опасной будет эта разведка.

Жив, - голос эльфа в сознании Лорана был четким и чуть насмешливым жадным. Вертикальные зрачки твари следили за тем, как перебирают ногами замершие на краю поляны кони. Лоран знал, что отражается в этих зрачках. Знал, что дракон, пожелай он, может услышать шепот эльфа в его сознании, как отраженное эхо.

Но ты можешь спустить Рхоара. Если он выиграет этот бой, у нас будет свежая туша.

Знал, что любой раненный зверь будет защищаться отчаянно. Тем более зверь, которому угрожают. Такой зверь, как Рхоар. Если же существо перед ними, хоть сколько-то привыкло иметь дело с людьми, оно поступит иначе. И это может быть куда полезнее костей и шкуры. Убить они успеют всегда.

- Мы можем помочь?

Голос Его Высочества прокатился над поляной. После он перешел на Кастильский. Сколько бы принц не учил язык, сколько бы не говорил с южанами, северные резкие нотки проскальзывали в певучем южном говоре.

- Если тебе не нужна помощь, мы двинемся дальше.