Северное крыло Академии всегда дышало прохладой, будто здесь даже стены знали, что весна снаружи — всего лишь временное заблуждение. Камень в коридорах отдавал холодом сквозь подошвы сапог, а воздух имел тот же вкус, что и в подвалах родового дома в Гальбруне — смесь извести, старой бумаги и чуть горьковатой сырости с отголоском соленого моря, шумящего за пределами замковых стен. Если долго сидеть на уроках в этом крыле, казалось, что холод проникает под кожу и забирается в кости, как старый кот в тёплый плед – настолько старый зверь, что сам источать тепло неспособен.
Кабинет Фритигерна не разрушал этого впечатления. Всё здесь, от гобеленов с выцветшими краями до гравюр, на которых лица людей едва угадывались, дышало старостью. Пыль танцевала в лучах света, пробивающихся сквозь щели между шторами, как тонкие золотые нити, причудливо расчерчивая класс. Учеников будто прятали от солнца, чтобы не смущать юность их и горячность поющей о любви и жизни за окном весной.
Сам “Ворон”--высокий, с этой своей выверенной медлительностью, которая казалась не усталостью, а привычкой всё взвешивать, прежде чем сказать или сделать. Своему кабинету он очень подходил, будто был когда-то создан вместе с ним какой-то древней эльфийской магией. Будто бы по образу его и подобию здесь было всё воссоздано вокруг него. Правда это помещение, да и само здание академии были возведены куда раньше, чем сюда прибыл харр Гелльгор.
Отто сидел в третьем ряду, наискосок от окна, и лениво балансировал на задних ножках стула. Перо крутилось между пальцами, а глаза располагались вроде бы и на учителе, но мыслей его, беглых словно язычки пламени на бумаге, хватало и на мечтания. Ещё была первая половина дня, едва перевалило за обед, а он уже мечтал об ужине. А ещё о том укромном местечке у озера, где он может проводить свободные часы без постоянной надобности доказывать в бесконечных склоках и колких шутках свой статус или хотя бы нынешнее положение. Во время обеда он как раз стащил ломоть хлеба побольше и запрятал его, чтобы потом между уроками зажевать в своем маленьком убежище под чтение какой-нибудь очередной бестолковой книжки о сказочных лесных созданиях и самых прекрасных эльфийских девах и их интересе к людским мужчинам.
Хватало, впрочем, в его голове места и на посторонний звуки – голоса однокурсников просачивались между ними обрывками:
– Слышал, эльфы умеют говорить с животными так, что их слушаются даже волки…
– А я слышал, они могут ходить по веткам, даже тень не дрогнет…
– Это всё сказки, – фыркнул кто-то, – Скажи ещё, что они летать умеют…
Отто посмотрел вновь на доску, где харр Ворон продолжал свою лекцию о связи магии и древних народов. Сам юноша понятия не имел, летают ли эльфы. Но в той книжке, что он спрятал у озера, были истории и о таких.
– Раньше же тоже были маги, их магия нам досталась случайно… – продолжали дискуссию ребята с задней парты.
– Ага! Прямо как бутылки с вином из подвала тебе в руки…!
Отто едва заметно усмехнулся. Случайно ли и впрямь досталась им магия? Едва ли. Случайно ли поднимается ветер перед грозой, случайно ли распускаются цветы весной, случайно ли эта странная книга была найдена именно им среди скинутых в стопку в библиотеке… Всё в мире - выбор. И если эльфы дали людям магию, значит, они захотели. Потому что видели, должно быть, в них что-то достойное. Что-то, что поможет им справиться с толпой мертвецов, вставшей вдоль границы молчаливой стеной.
Фритигерн говорил низким, глухим голосом, в котором всё время будто звенела скрытая насмешка. Будто бы всё то, что слетало с его губ, смешило его своей недостоверностью и предвзятой наивность. Будто бы каждое слово было продиктовано ему кем-то извне, а он, не желающий подчиняться и не могущий противиться, высказывал свое неудовольствие этим насмешливым тоном. Кажется это поняли и остальные, притихнув в миг и прислушиваясь к преподавателю, пусть даже слова про опасность дара вызвали у многих скорее уж самодовольные смешки, чем впрямь заставили над этим задуматься.
“Обжечься огнем, что неспособен приручить…” – эти слова заставили самого Отто нахмуриться. В академии не было никого, кто не знал бы, что единственный файтер, владеющий собою через раз был именно молодой барон Данкель, не единожды оказывающийся из-за разномастных склок на волоске от исключения. Пока что его спасало лишь то, что большинство считало бы запирать такой сильный дар большой потерей для мажеского корпуса Айзена, к которому после обучения должно было присоединиться юное дарование.
“Связывающая народы невидимая нить…?” – Отто, как и многие прочие ребята, выпрямился, перестав раскачивать стул, и на мгновение представил, что это не метафора, а настоящая живая связь, протянутая сквозь леса, горы и годы. По такой нити можно дотянуться до их городов, где крыши переплетаются с ветвями, и воздух звенит от силы. Он уже думал нарушить тишину и озвучить свои мысли, когда его опередил другой, более шустрый студент.
Удовлетворил ли этот ответ харра Ворона? Утвердительно ответить на этот вопрос было сложно. Он, казалось, не изменился в лице… Однако то, что сорвалось с его тонких и поджатых крепко губ удивило ни одного только Отто.
Союз? Навязанный? Говоря “последний случай” он точно имел в виду союз эльфов и людей против Тотенвальда, не иначе. О том, будто союз этот неравен по своей природе и будто несет пользу лишь одной стороне. Не мог же он вдруг оговориться? А если и впрямь мог, не потому ли поторопился завершить урок?
Он оборвал занятие внезапно, словно дверь захлопнулась от сквозняка. Постепенно аудитория стала оживать от мертвенного молчания - шум скамей, шелест бумаг, перешептывания, тихий смех между собою, который только усилился, когда учитель занялся своими делами у своего стола.
Где-то позади тихо хмыкнули:
– Он явно не любит эльфов…
– Да он, может, их и не видел никогда!
– Ну а ты прям видел!
– Говорят его семью мертвецы разорвали на границе с Тотенвальдом… Жуть, правда?
– Может он поэтому на эльфов зол, что не поторопились помочь?
– Эльфы нам силу дают и знания. На его месте я бы им был благодарен, что Айзен может отомстить хотя бы за его родных.
– Э, кучерявый! А ты как считаешь?
Отто не обернулся. У него было ощущение, что Фритигерн знает куда больше, чем говорит. Но говорит так, что верить всему сказанному неприятно.
– Да бросьте, он просто старый зануда, — сказал кто-то на выходе.
Отвечать своим сокашникам он не стал, собрав быстро книги и записи со стола и собираясь направиться в свое убежище. Сегодня харр Вороне явно отпустил их раньше, а значит у него будет время ещё раз просмотреть эту книгу и… видимо теперь уже поразмыслить над сказанным на уроке?
“Мы слабее эльфов, поэтому неравный союз, но… почему это прозвучало так уничижительно?”
Коридор встретил его тем же каменным холодом. За окнами кричали птицы, и запах весны пробивался сюда, как воры через плохо закрытую дверь — робко и осторожно, ощупывая плиту за плитой теплым воздухом по полу. Данкель осторожно вернулся к двери кабинета, осторожно дернув её за ручку, однако теперь та оказалась заперта изнутри. Раздосадовано выдохнув, он отошел от кабинета, и, взглянув за проем окна, повис на подоконнике, позволяя солнцу прогревать затылок.
"Звучит так, словно мы неразумные дети... которыми можно понукать или... диктовать... ".
Он и сам не заметил, как в своих размышлениях и под мягкими лучами весеннего солнца стал задремывать. Перед глазами неслись феи, эльфы с искаженными лицами, исходящие буграми, лопающиеся, словно кипящая смола... вихри магии, ветра и воды, бушевало пламя в горах и с раскатом падали камни с гор. Очередной такой звук, заставил его вздрогнуть и обернуться, пытаясь осознать, что же он здесь делает. Протерев лицо ладонями и пытаясь согнать странные и жуткие образы эльфов, Отто оглянулся по сторонам, и едва успел заметить краем глаза знакомую фигуру, скрывшуюся за углом. Сколько успело пройти времени? Судя по солнцу и затекшим от неудобного положения рукам, прилично. Возможно он успел проспать даже следующее занятие.
Отто направился следом по коридору, шаг, другой, и вот он уже сорвался на бег в попытках догнать учителя истории.
– Харр Галльгор! – голос вышел громче, чем он хотел; эхо прокатилось по стенам, и юноша чуть отшатнулся на полшага назад, неловко ойкнув – Простите. Вы… правда думаете, что эльфы навязали нам союз? Но ведь… они пришли на помощь так своевременно, и…магия… она же от них. Это же их дар. Разве нет?
Он смотрел прямо, как на поединке, где не можешь моргнуть первым. В груди теснилось всё сразу — восхищение, упрямство, и эта жгучая надежда, что он услышит хоть крупицу подтверждения тому, во что верил с детства.

Отредактировано Otto Dunkel (2025-08-16 14:03:48)