[indent] - Ах ты пес вонючий! Пшел прочь! Сын собаки! Петушиный хер! Чтоб рожу свою на пороге у меня не показывал!

[indent] Утро года, ознаменовавшего новый поворот колеса и новое начало, встретило Одмунда фон Бьерна, графа Гонта и офицера мажеского корпуса Айзена, в комнате второго этажа таверны, которая здесь считалась приличной, но на деле была той еще дырой. Он открыл глаза, прислушиваясь к ругани женщины, чей муж пришел наутро пьяным и пахнущим чужой женщиной, и повернулся на узкой кровати, которая скрипнула под его весом. С невысокого потолка ему добродушно подмигнул паук, рассевшийся в центре паутинки, зацепившейся между балками перекрытий. С улицы через приоткрытое окно потянуло нечистотами. Возможно, выплеснутыми на голову изменщика. Остаток ссоры фон Бьерн слушать не стал - встал и окно закрыл. За ночь комната выхолодилась, хотя погода в Кастилии была куда теплее, чем в родном Айзене, и сезон снегов лишь назывался так. На деле это был сезон низкого, хмурого неба и частых дождей.

[indent] Люди, конечно, никогда себе не изменяют. Что бы ни происходило в мире, кого бы ни пожрали мертвецы, вдруг восставшие из могил, по утрам всегда находились донны и синьоры, разбавляющие тишину свежей склокой. Кому суждено умереть, умирают, а кому суждено жить, живет свою маленькую жизнь.

[indent] Фон Бьерн не умел органично вливаться в жизнь людей, и был что ворона, запущенная в курятник.

[indent] Больше месяца прошло с тех пор, как менталист проснулся в похожем трактире по дороге с Отмара, и не обнаружил рядом Фредерики фон Шультен. Баронесса, оставленная ему на попечение - охрану, слежку, как ни назови, - сбежала ночью, не оставив о себе воспоминаний. С тех самых пор Одмунд шел по её петляющему следу с упорством гончей и с каждым днем чувствовал, как достижение цели - жертвы? - становится важнее того, что будет после; как фокус его мыслей, стоит остаться наедине с собой, сужается до тех нескольких часов в Отмаре после осады, потом дороги и, наконец, ночи, когда Фрида сбежала. И он все спрашивал себя: что ускользнуло от его внимания? Какая шальная мысль? Упустить девушку было почти оскорбительно для него, несмотря на наличие смягчающих обстоятельств. Фон Бьерн корил себя за излишнее доверие. Эти вечера в компании принцева отряда, избранных магов ближайшего круга, подтупили его внимательность. Иначе он не мог объяснить свою ошибку.

[indent] Ответы крылись в уме сбежавшей. Одмунд намеревался их получить. А пока факт побега оставался тайной, которой он мало с кем делился. Но и новости к нему приходили с задержкой.

[indent] В городке недалеко от айзенской границы Фриду видели, по меркам Одмунда, совсем недавно, с неделю назад. Он не особо скрывалась, да и сочетание белых волос, васильковых глаз и целительской силы было более чем достаточным, чтобы находить нить воспоминаний о ней в умах людей. И неизбежно, хоть и медленно, приближаться.

[indent] Граф заплатил за простой и за накормленного коня. Обошел город, заглянул в церковь и поболтал с местным священником (у того, как он потом говорил, разболелась голова, да так, как никогда не бывало). И к полудню менталист уже дождался повозки, что шла дальше на юг. Ниточка-след собиралась в уже довольно внушительный клубок, и Одмунд чувствовал, что погоня близится к завершению. А дальше... Дальше придется принимать решения, и они не будут простыми.

[indent] Остановка в планы Одмунда не входила, но вот незадача - его спросить преудобненько забыли. Скозьзковатое приглашение в гости некоего барона отдавало болотной тиной, в которой топят таких вот гостей поневоле, и горьковатой сухостью конопляной пеньки, затянутой петлей на шее. Отказаться сейчас? Фон Бьерн быстро бросил взгляд налево и направо, оценивая ситуацию, и губы сжал в привычную тонкую нить. Будь в повозке еще хоть один мужик покрепче, у которого был бы шанс продержаться против нечеловечески проворных эльфов дольше тридцати секунд, и можно было бы рискнуть отбиться. Но судьба милостива не была и оставила менталиста лишь с возницей, что напоминал картошку как внешне, так и внутренне, и его сыном. У мальчишки только-только сломался голос, а руки и ноги были непропорционально длинными, как у богомола. Если бы можно было быть воинами в отрицательной степени, то эти двое были бы прекрасными экземплярами. Что ж, в прямой стычке победа не светила.

[indent] - Я наслышан про кастильское гостеприимство, но я такими почестями меня к радушному хозяину еще не провожали, - фон Бьерн на лицо был мрачен, но ни присутствие духа, ни эту ненавистную всякому, кому между строк намекали на его положение, нотку барской снисходительности не потерял.

[indent] Группа эльфов, да еще так далеко от Леса, была редкостью. Обращаться с ними стоило осторожно (но не слишком, ибо многовато чести). Хватало того, что при попытке влезть в их остроухие головы менталист соскальзывал вниз, что по глиняному оврагу после дождя. Какими бы ни были их талисманы, они в несколько раз превосходили те, что были в ходу Корпуса. Какая неприятность. Вот она западня всех менталистов: без своих сил они были почти что бессильны. Это раздражало, но сейчас злость была нужна Одмунду меньше всего, и он отмахнулся от неё. И начал думать план.

[indent] Что ж, ладно. Хотя бы умы возницы и его паренька были как на ладони. И пока ум старшего метался между страхом и жадностью - повозка была дорогая! Как же они без неё, да без спокойной Милли?! -, а младшего норовил нарисовать героический и совершенно несбыточный план его единоличной победы над захватчиками, Одмунд взял обоих в  стальную хватку. Уж очень ему не хотелось просто так сгинуть на дороге, не оставив после себя ни следа, ни весточки.

[indent] - Меня ждут в Альтамире, добрые господа. Дело не терпит. Давайте прямо - сколько вам нужно, чтобы дать нам проехать?

[indent] Если удастся откупиться золотом, то это будет невероятная удача. Одмунд в неё совсем не верил, но ему нужно было выиграть немного времени. Пока он втягивал эльфов в разговор, внутри головы возницы, которого парализовало будто бы от страха, рисовалась чудесная картинка того, как он поедет дальше своей дорогой, а потом напишет несколько коротких писем и отправит их на три разных имени. Те, которые он едва ли когда-то рисковал произнести всуе без должного уважения. А если вдруг он струсит, то голова его прекрасненько взорвется, прям так ба-бах! Как спелый арбуз, брошенный со всей силы на землю.

[indent] - Нет? Ну что же. Кто сядет за вожжи? Или велите добираться пешком?

[indent] Замок барона нависал над дорогой, и теперь в его силуэте мерещилось что-то хищное. Одмунд гадал, что на самом деле нужно господину этих земель от путников и не пользуются ли эти эльфы его именем просто для того, чтобы звучать убедительнее?

[indent] К счастью, оружие Одмунда - легкая походная рапира на левом бедре и кинжал на правом, - все еще было при нем, и если ситуация сильно усугубится, он попытается отбиться. Но это будет ужасно глупая смерть, которая приблизит людей к выпиранию еще на маленький шажочек. Эльфы за это, конечно, могут и выпить.

[indent] - Только людей отпустите. Тогда я приму приглашение добровольно.

[indent] И обойдется без кровавых носов и грубой драки посреди пыльного тракта.

[indent] Открытые конфликты - дело тяжелое, нередко неблагодарное и затяжное. Чтобы в такой вступить, нужно быть хотя бы на какой-то приятный уму процент быть уверенным в успехе - если не за счет преимуществ, то за счет хитростей и неожиданно открывшихся возможностей. Одмунд искал их до того самого момента, как парочка крестьян не осталась позади на дороге. Но ни численностью, ни скоростью движения, ни магической силой отбиться от эльфов, не рискуя при этом украсить дорогу собственными кишками, фон Бьерн не мог похвастаться. Он старался не раздражаться, думая, в какую глупую историю угодил, и прикидывать лишь, как бы из неё выбраться с наименьшими потерями. Веры в кожевенника и его сына было крайне мало. Даже испуганные угрозами, они норовили думать не о том, и Одмунд слышал, как печаль от потери повозки и кобылы захватывает их и удручает куда больше, чем судьба господина страшного мага. Оставалось лишь надеяться, что угроза лишиться головы - буквально - окажется достаточно пугающей, чтобы даже эти двое, едва обученные грамоте, смогли выполнить поручение.

[indent] От фон Бьерна в данном случае требовалось всего лишь какое-то маленькое не умереть.

[indent] Запоминая дорогу, крепостную стену, замковые двор и все, что только попадалось на глаза, граф никуда не дергался и в целом ехал с видом того, кого действительно пригласили - и он пошел добровольно. Непроницаемость лица не раз выручала менталиста, пригодилась и теперь. Протянутый артефакт он взял не без опаски: о его назначении могли и соврать. И до поры убрал в карман в руке сжатой в кулак, чтобы если что, сразу выпустить. О силе и громкости драконьего голоса Одмунд был хорошо осведомлен, равно как и о разумности гигантских ящеров. Именно из-за этого знания он дернул бровью: цедят кровь? Это ощущалось кощунственным. Вот в чем был никем неценимый плюс армии мертвых - они отлично молчали.

[indent] Прохладное кольцо-амулет быстро нагрелось от тепла ладони, и незаметными, тихими волнами от него разошлась тишина. Непривычная, уже давно незнакомая, она лишилась зудящего фона людских разумов. Словно Одмунд отошел на несколько шагов от пчелиного улья. Никаких иных последствий не ощущалось. Верить в правдивость эльфов было легко, но умно было бы подвергнуть сомнению полноту сказанного. Фон Бьерн выпустил кольцо. Они как раз въезжали в замковый двор. Откуда-то повеяло далеким, очень знакомым запахом крови и кишок. Что-то невидимое врезалось в висок, пробурилось в разум стоном боли, нашептало о страдании и... и Одмунд вернул талисман в ладонь, сжав до боли. Он побледнел. Чувство чужой смерти, смесь страха и неизбежности, окутало его плотным саваном и отпустило не сразу. Чтобы всмотреться в лицо того, кто вышел навстречу телеге, пришлось насильно сфокусировать взгляд.

[indent] - Ульрик из Гонтеннау, - протянутую руку Одмунд пожал. Пока не подвернется иной возможности, он будет подыгрывать. С именем он не соврал, не стоило начинать знакомство с откровенной лжи на глазах у остроухих друзей. Его второе имя было Ульрик, а город был большим и графский замок, к нему номинально относящийся, вполне мог быть домом не одному менталисту. Как говорится, не ложь и не вся правда. С волками жить - по волчьи выть.

[indent] - Не спешите меня провожать. Боюсь, никто не соберет нужную сумму для меня в срок, - это было намеренной ложью. На запутывание.

[indent] - Точнее, - слегка поспешно исправился Одмунд и покосился на одного из эльфов, как будто случайно, но при том довольно заметно внимательному глазу. Словно подумал: не стоит врать. А на деле прикидывал, как бы сформулировать сказанное, не нарушив правил навязанной игры и дав понять, что он в курсе наложенных ограничений - те, кому я могу написать, скорее пришлют сюда гарнизон с несколькими магами-стихийниками наперевес, насколько их удивит и насторожит моя просьба. Не подумайте, что это угроза, просто я хорошо знаю своих друзей. Мне это не нужно. Вам, смею полагать, тоже.

[indent] В уме воскресли образы порывистого Генриха, вовсе не такого милосердного, как о нем говорят, Его Святейшества, запальчивых членов отряда. Лорана не хватало.

[indent] - Я вижу, что вы человек дела, как и я. Не так уж много менталистов ходят по вашей земле. Я оплачу свой проезд своими умениями, и мы расстанемся добрыми знакомцами. И, надеюсь, куда быстрее недели или трех.

[indent] Одмунд старался быть кратким. Барона, вызывавшего в нем постепенно нарастающее отвращение и - не скрою, - опаску, стоило бы ощупать на предмет талисмана и его силы. Такие люди отлично улыбаются в лицо и продолжат улыбаться, всадив тебе клинок в шею. Но отпускать кольцо Одмунд не спешил. Судя по тому, что ди Бартини не катался по полу в предсмертных конвульсиях, ни один дракон не копался в его мозгах.

Отредактировано Odmund von Bjorn (2025-07-14 00:21:31)