«Как так получилось?»
Вельмитор был меланхолично-сердит, а потому общался с Гезелем ментально. Смотрел через оконную раму на снежные шапки дальней горной гряды; подпирал щеку кулаком.
— Температура оказалась слишком высокой. Из-за этого в породе случилось повышенное газонасыщение. Ииии… – Гезель развел руками и восторженно воскликнул, – … Бум!
Вельмитор восторгов ученого не разделял. А уж барон фон Гизингер, который едва не лишился своей самой прибыльной шахты, и подавно.
Минуло уже более десяти лет, как путешествуя по Югу Кастилии, не стареющей барон познакомился в Гезелем Сантуари. Тот был ещё молод, но уже безумен – алхимик, экспериментатор, сталеплавильщик. Человек с разумом чистым и открытым для любого – самого немыслимого! – явления. Тот редкий экземпляр, которому Вельмитор решился доверить свою тайну.
Святая вера Гезеля в науку превосходила обозримые даже для дракона пределы, а уж как не одобрялась церковью и говорить не приходилось. Он был столь интересен, что получил не только доступ к баронским шахтам с плавильнями, но и внушительные подъемные, чтобы мастерить хитроумные приспособления и проводить свои мудреные опыты. Вельмитору и самому это было интересно.
Но вот чего он не ожидал, так это того, что эксперименты в плавильных окупятся.
— По-церковному «ligare», что значит связывать, соединять, – с вдохновением рассказывал Гезель, когда результатом безумной идеи стал кусок звонкой, чистой стали. – Я назову ее «легированная сталь» – сталь, соединенная с добавками, которые улучшают ее свойства.
Сталь и правда получилась отменная – даже у самого Николаса была удивительно прочная, блестящая рапира из этой стали, – но в больших количествах баронство фон Гизингер выплавлять такую сталь не могло. Ибо в процессе выплавки был задействован важный и сложный в использовании инструмент – Дракон!
«Почему плавильни находятся так близко к шахте?» – Вельмитор раздраженно хмыкнул в поднесенный к лицу кулак.
Впрочем, Гезеля недовольство Николаса (он по привычке называл его украденным  именем) ничуть не смущало.
— Потому, что так проще перемещать руду. А еще, ваша милость, – он произнес обращение с толикой иронии, – потому, что вы не изволите демонстрировать на все герцогство, как дракон выдыхает пламя в шахтный канал, чтобы накалить печь для плавки руды.
И это было справедливо. Гизель Сантуари не единственный работал на плавильных, но тут, в горах, мастеровые списывали небывалый жар огня на особые меха кастильского изобретателя, вовсе не подозревая, что это огонь настоящего дракона.
Реализовать что-то подобное в долине было бы попросту невозможно.
— Этот способ несовершенен. Придумай что-нибудь, – неожиданно вслух произнес Вельмитор и повернул голову в сторону седого старика в зеленой ливрее. – Сколько времени нужно чтобы разобрать завал?
— Мастеровые дают на это три недели.
— Слишком долго.
Значительный доход его маленького баронства складывался из продажи железной руды и стальных заготовок (и особой стали, что сбывалась на черном рынке). Они сплавлялись в долину по реке, но имелся отрезок пути, на котором руда перемещалась к телегах. И сейчас путь этот был перекрыт. Аккурат в сезон, когда нужно было спустить вниз зимнюю руду.
— Чудо, что никто не пострадал, ваша милость. А каменья с дороги-то уберем, – сухим голосом проскрипел камердинер. Он прожил подле господина почти всю свою жизнь, но сельский говорок, впитанный, вероятно с молоком его давно почивший матушки, нельзя было вытравить и за столетия.
— Да уж, – не мог не согласиться Вельмитор.
Его замок не осаждали потерявшие кормильцев крестьянки, ради звона серебра презревший страх и суеверия, и поднявшиеся на гору, где живет – у местных в том не было сомнений, – проклятый барон, колдун и чернокнижник. Это была удача.
Неудача крылась в другом – взрыв в плавильне содрогнул гору, завалил сухопутная часть «рудной дороги» и грозил проделать в казне Николаса фон Гизингера неприятную брешь. А с золотом барон расставаться ой как не любил.
— Я найду выход.

• —»—» • «—«— •

Пересекая горный хребет в его самой высокой точке, Вельмитор спикировал вниз и чиркнул лапами по снегу, оставив длинную борозду. Здесь – у пиков гор Тарнэлир, – воздух был прохладнее, чем в долине. Он освежал и будоражил кровь долгожданной свободой. И именно здесь Вельмитор мог парить в небе без оглядки на землю – вдали от посторонних глаз.
Но спустившись к склону, он начал жаться к земле, почти задевая макушки деревьев и каменистые выступы. Это было не лучшее место для полетов, но темно-серый, отливающий тусклым стальным блеском, дракон появился здесь вовсе не случайно.
Ритмично хлопая крыльями – будто отгоняя бивший в нос ветер, – он опустился вниз: на камни, образовавшие на дороге внушительный завал. Едва задняя лапа коснулась твердой поверхности, перепончатые крылья были сложены и вся масса исполинского тела обрушилась на землю, расталкивая булыжники с грохотом очередного камнепада.
Но этого оказалось недостаточно.
Часть завала Вельмитор расчистил ударом хвоста, где-то раскидал камни мощными задними лапами, а где-то даже пришлось некуртуазно боднуть каменные глыбы шипастой головой. Он постоянно двигался, непроизвольно издавая звуки, резавшие уши, как скрежет разрываемой стали, но едва только чутких ноздрей достиг запах конского пота, смешанного со свежим, наверняка еще теплым навозом, как Вельмитор замер и затих. Медленно, как громоздкая, движимая десятком людей осадная машина, он изогнул шипастую серую шею и повернул голову в ту сторону, откуда доносился глухой стук копыт.
В глотке дракона начал зарождаться устрашающий рокот.

Отредактировано Velmitor (2025-06-05 15:34:58)

Подпись автора

• Хронология