— Ну и чё, кого первым режем? Или давайте для начала глянем, сколько у него на пожертвование осталось?

Он лежал лицом в шершавый пол, чувствуя, как кровь медленно и гадко просачивается сквозь волосы, стекает за ворот рубашки — той самой, белоснежной, парадной, в которой вообще-то полагалось блистать на приёмах, а не умирать под сапогами ублюдков. Грубые, чужие руки возились в его карманах с той же деликатностью, с какой потрошат дохлую свинью — ни стыда, ни эстетики. Всё ценное вытряхнули быстро и деловито: тяжёлый кошель с серебром, золотая цепочка, да и свёрток с чёрной угольной пылью заодно — правда, последний кретины с презрением отшвырнули подальше. И`ньяру только фыркнул про себя: ну-ну, ума как у репейника. Пусть думают, что это просто грязь. Зато живы останутся дольше. Может.

Серебра ему, откровенно говоря, было не жаль. У любого остроухого этих побрякушек хоть жопой ешь — только в лес шагни, уже полные руки сокровищ. Как говорится, бери, не хочу, сдохни, не жалко.

— А это что, медь?

— Да не, серебро. Потемнело просто. Снимай к херам.

Пальцы вцепились в его левую руку, грубо рванули за палец, хрустнуло что-то неприятное. И`ньяру глухо зарычал, стиснув зубы, — по-волчьи, низко, злорадно. В ответ получил под дых сапогом — с любовью, от души, чтобы сразу понять, кто тут главный.

— Захлопнись, тварь, пока челюсть не выбили, — посоветовал кто-то, явно из тех, кто всю жизнь мечтал быть главным, но не потянул экзамен по дикции.

И`ньяру разумно решил не перечить. Придушил в себе ехидный комментарий — пока что. Принцеву гордость, конечно, уже размазали по полу вместе с кровью и содержимым карманов, но гордость, как известно, штука восстанавливаемая. В отличие от лиц стражей, если их правильно долбануть. Одеты они были прилично, доспехи добротные, но городские так не работают. Скорее частники — из тех, кого нанимают, чтобы сторожить чью-то задницу за умеренную плату. Ту самую задницу, которая с четверть часа назад устроила такой концерт, что у И`ньяру до сих пор в ушах звенело, как после хорошей порки гонга.

В общем, перспективы нарисовались так себе. Особенно обидно, что всё это началось, как обычно, с фразы "да ничего страшного не будет". И вот ведь, блядь, никто не предупредил.

Он слегка повернул голову — ровно настолько, чтобы не окончательно сломать себе шею, — и вдохнул поглубже, втягивая запахи дешёвого эля, металла и собственной крови. Прекрасно. Великолепно. Просто образцово-показательная ситуация.

Вот он я, наследник славного рода, гордость Благого двора, эльфийский принц, мать его. Лежу лицом в пол, как последняя подзаборная пьянь. Охраняемый, между прочим, четырьмя доблестными стражами, которые больше смахивают на случайно собранный ансамбль по выколачиванию долгов.

Над ухом щёлкнули пряжкой, кто-то присел на корточки рядом, не торопясь, с ленцой.

Всё, как я мечтал в детстве, да. Великая судьба, золотая ветвь, право крови. Видишь, мама? Всё сложилось.

Ему хотелось улыбнуться, но щеку так тщательно приложили к полу, что шевелиться было попросту неудобно. Пришлось довольствоваться циничной мыслью и лёгким прищуром. Пусть думают, что он задумал что-то страшное. Ну, они, в общем-то, правы.

Четверо. Скучновато, конечно. Ну ладно. Если повезёт, парочку из них потом найдут в сточной канаве. Или не найдут. Мне-то что.

Кто-то снова дёрнул за руку, пытаясь снять кольцо, — И`ньяру едва слышно зарычал, почти ласково, из глубины горла. Вот только не это, ублюдки. Это кольцо дороже вас всех вместе взятых. И не потому что серебро. Потому что вас за него порешат раньше, чем вы добежите до первого трактира.
Он перекатил взгляд вверх, насколько позволяла ситуация, задержал дыхание и, несмотря на боль, позволил себе мимолётную, тонкую, почти незаметную ухмылку.

Один раз доверился провидению, и вот он, результат. Спасибо, судьба, я всё понял. В следующий раз я возьму с собой топор.

Ну, а что, разве кто-то тут умеет читать мысли? Ха. Щас. Разбежались.

Короче, он в дерьме. Опять. Стандартная программа "эльфийский принц в гостях у смертных" — мордобой, лёгкое смертоубийство, никакого уважения к короне и абсолютно ноль романтики. Почему, сука, каждый его визит в людские земли стабильно заканчивался тем, что кто-нибудь вышибал из него печень? Вопрос открытый. Карма? Вполне возможно. Грехи предков? Тоже вариант. Ну или просто он сам — бездарный оптимист.

А ведь в этот раз ничто, как говорится, не предвещало. Да, дела личные. Ну почти романтические, если считать романтикой встречу с женщиной, которая ждёт тебя три луны подряд, шлёт нежные угрозы через посредников и заранее готовит условия для сделки. Баш на баш, честный обмен: одна маленькая цепочка, вроде бы безделушка — но не для тех, кто в курсе. А вот Амалия — в курсе. И, разумеется, терпеливо ждала, пока Его Высочество соизволит поднять свой царственный зад и явиться в условленное место.

Ну и что мы имеем в сухом остатке? Ни цепочки. Ни девицы с глазами цвета фиалки и вот этой её гадской, но такой милой полуулыбкой. Ни даже просто нормального утра без сотрясения мозга. И дело даже не в постельных радостях, честно. Не особо-то И`ньяру был охотник до всех этих пылких забав. Просто с Амалией... было хорошо. Без лишних слов, без этих бесконечных поклонов, без напоминаний, кто он такой и сколько стоит его фамилия.

А что, собственно, случилось? Вот это, кстати, вопрос. Всё шло по плану. Сидел себе в трактире, пил. Сначала аккуратно. Потом — чуть веселее. Хохотнул пару раз, когда кости пошли удачно. Всё чинно, благородно, если не считать, что местный эль пьётся, как сладкая водичка из родника, а через пару кружек оказывается, что ноги у тебя теперь декоративные. Помнил ещё этого крысиносного ублюдка, который вроде как "по нужде" вышел. Ну и буквально через минуту — хлоп, дверь, и влетают эти четверо. Добрые, подготовленные, с настроением. Били долго. Смачно. С профессиональным подходом.

И вот он, лежит теперь, мордой в пол, размазывает кровь по вороту своей дорогой, белоснежной, почти парадной рубахи и размышляет о вечном. Да. Видимо, такова его доля. Хочешь шататься по чужим землям без фанфар и королевской свиты — будь готов, что тебя иногда по этим землям аккуратно размазывают. С наслаждением. И без возврата.

Кольцо, впрочем, они так и не сняли. Вполне ожидаемо. Эльфийские артефакты — штука капризная, не каждой шальной башке по зубам. Тут и лучшие мудрецы трижды треснут лбом о свитки, прежде чем догадаются, с какого бока к такому заклятию подступиться. Так что, быть может, именно это его и спасло. И хорошо — по крайней мере, им не хватило ума увидеть под всей этой искусно смятой человеческой личиной того, кто он есть на самом деле. Тощего, смазливого остроухого с такими скулами, что иные девицы из борделей и не мечтали о такой архитектуре лица.

Отволокли его… куда? Вопрос интересный, но ответа пока не последовало. В сознании он держался на честном слове и крепком упрямстве, а потому не особо вникал в географию маршрута. Тело ныло, ребра напоминали о себе неприятным хрустом — да, остроухие, конечно, не из сахарного теста, но четверо на одного даже для них слишком весёлое соотношение. Потащили, а потом просто швырнули на пол. Воздух в помещении стоял тяжёлый, сырой, густо намешанный с плесенью и чем-то ещё… гнилым, липким, тошнотворным до одури.

На этом, собственно, нервная система И`ньяру сделала весьма разумный выбор: вырубиться к чертям. Ну а что? Перегрузка. Всё по инструкции. Продрых он, судя по ощущениям, не меньше пары часов, прежде чем мир счёл нужным его вернуть. И сделал это, разумеется, в лучших традициях гостеприимства.

Первое, что донеслось до ушей — характерные звуки, с которыми кто-то неподалёку отдавал завтрак, ужин и, возможно, жизненные надежды. Долго. Со старанием. И`ньяру даже искренне позавидовал: давненько его самого так качественно не выворачивало, даже в лучшие пьянки бурной юности.

Но это было ещё цветочками. Настоящие новости подоспели сразу следом.

Он медленно открыл глаза и оценил обстановку. Каменные стены, тяжёлая железная решетка сверху — не хлев, не сарай, не подвальная кладовка. Самая что ни на есть темница. Причём либо городская, либо частная. И, если уж быть до конца честным, И`ньяру не был уверен, какой из вариантов хуже.

Он немного полежал, переваривая обстановку, потом хрипло рассмеялся. По-настоящему, с горечью. Противно и в голос, чтобы все в округе услышали. После чего нехотя сплюнул в сторону и буркнул:

— Радушие и забота? Где там. Размечтался. Скажи спасибо, если пожрать дадут.

Поднялся. Медленно, с трудом, покачиваясь, как кораблик на дохлом ветерке. Пару секунд стоял, цепляясь за равновесие, потом нехорошо уставился на решётку. Виски давило неприятно, где-то в глотке медленно подкатывалась мутная волна тошноты. Ну да, конечно. В сказочках остроухие у нас прямо образец силы, мудрости и прочей пафосной хуйни. В реальности — одного нормально так приложи об угол, и всё, непобедимость сдулась. Красиво сдулась, с характерным звуком.

К решётке он, впрочем, ручки тянуть не стал. Уж слишком хорошо знал, как это обычно заканчивается. Вместо этого осторожно отступил ближе к стене, опёрся о холодный камень и медленно повертел головой — чисто по-собачьи, вытягивая шею и стараясь хоть чуть разогнать звон в ушах. Глаза скользнули в сторону сокамерника. Некоторое время он просто смотрел на него, прищурившись, пытаясь сфокусироваться.

— Э-э-э… слушай, — голос хриплый, срывающийся, — Мы ж, вроде, с тобой пили вчера? Или, может, не с тобой… а с кем-то на тебя похожим…

Мысли расползались, как дохлые черви в луже. Пробовал, конечно, напрячь память, собрать в кучку события вчерашнего вечера, ночи и вот этого… безнадёжного утра, но быстро сдался. В голове всё ещё гудело, как в колокольне на праздник.

Шмыгнул носом. Поднял голову, чуть щурясь.

— Тебя, кстати, как звать-то? И чего сюда загремел, а?

Сказано было с той особой, ленивой вежливостью, которую обычно оставляют на случай, если не хочешь прямо сейчас кого-то убивать, но и сил притворяться дружелюбным тоже нет.

Отредактировано Inyaru (2025-04-26 14:31:50)

Подпись автора

Но нашлись те, кто их пожалели,
Те, кто открыл зверям эти двери.
Зверей встретили песни и громкий смех.
А звери вошли и убили всех.