Если бы кто-то спросил Чучо, почему он выбрал именно этот вечер, он бы сказал — потому что у каждого важного человека есть слабые места. И в случае Антуана Клермона, не последнего человека в Кастилии, этим местом был загородный дом дочери с его иллюзией уюта.
Никакой столицы. Никаких церемоний и протоколов. Только семейные вечера, дети, внуки, преданные до мозга костей слуги и отсутствие опостылевших дипломатических ужимок. Самое время побыть простым смертным. И самое время, чтобы умереть.

Чучо устроился в кресле у стены, в покоях, выделенных графом Обри специально на случай визитов важного гостя. Место слабо освещенное, обставленное без излишеств, но с тонким вкусом. Светлейший Дон Антуан Клермон с супругой навещали этот дом не  часто, но закрепленные за четой покои были знаком особого внимания и преданности графа – не только как слуги члена Регентского совета при Его Величестве, но, что куда важнее, как зятя. Так что визит сюда был вполне предсказуем и ожидаем. Не с завидной регулярностью — но лишь вопросом времени. А временем Чучо не был ограничен.

Спешки в покушении на Светлейшего Дона не было. По крайней мере, заказчик с пониманием отнесся к тому, что целью является персона государственной важности и, коли желаемо, чтобы дело было доведено до конца с должной уверенностью, следует довериться исполнителю. Впрочем, доверяться наемнику за приличную сумму золотом было бы неразумно - пусть даже об умениях этого наемника ходили опасные слухи. Договорились на умеренном авансе и соответствующей оплате после исполнения. Риски Чучо понимал прекрасно, но и с цену заломил честную. Не каждый день замышляют втихую укокошить канцлера, так что грех в таком не поучаствовать.

Итак, Чучо Бекаро сидел в кресле, не в пышном, но мягком, с золотыми кистями. Удобным, будто его делали аккурат под человеческий зад коим сейчас обладал тот, кто когда-то не смел называть себя драконом. Ничего личного. Просто выгодный угол, где можно сидеть молча, не двигаться, и все контролировать. И сидел он так уже минут сорок. Пятьдесят? Чучо не считал. В таких делах время работает на тебя. Главное — не заскучать до смерти, когда смерть должна прийти к другому.

За дверью послышались шаги. Спокойные, неторопливые. Две пары ног. Вошел канцлер, за ним — слуга. Последний потянулся к подсвечнику, но был остановлен и жестом отпущен. Чучо пожал плечами. Антуан Клермон явно чувствовал себя здесб в безопасности. Наверняка, не проверяет вино, налитое в кувшины, не оглядывается, сворачивая за угол коридора, отсылает слуг, чтобы побыть одному. И такое ощущение безопасности — подарок. А подарки, как известно, надо использовать. Вопрос, как?

Прошло еще два-три удара сердца, прежде чем Чучо заговорил:

— Вино у вас, Светлейший Дон, отменное. Не мог не попробовать.

Спокойно и даже дружелюбно. Как будто они договорились об этой встрече еще за обедом.

—Грех приходить в гости с дурными намерениями и не оценить угощения.

Чучо слегка качнул головой в знак признания и отдавая должное вкусу, обстановке, всему, что сейчас собирался разрушить.

— За гостеприимство — спасибо.

Он не двигался. Оружие не доставал. Знал: позови Клермон хоть весь дом, помощь придет не скоро.

Бекаро успел позаботиться – охраны, считай не осталось. Один из стражей охранял восточное крыло. Споткнулся на лестнице в темноте - сам виноват. Другой — крепкий, носатый, с повадками бывалого вояки — долго не верил, что его можно убить тихо. Не верил до тех пор, пока не оказался в колодце. Третьего, который следил за ним еще с самой столицы, Чучо незаметно дал себя опередить — и только потом снял. Быстро, чисто. Без крови, даже псы не залаяли, а значит, никто не слышал.

Теперь же все, кто мог прийти на зов канцлера были либо в отключке, либо мертвы. Вынужденная, но необходимая мера. Ведь убить Светлейшего Дона -  одно, а вот уйти целым – другое. Чучо об этом аспекте не забывал. И не планировал оставлять оставшуюся часть золота заказчику.
А если канцлер попробует защищаться сам? Что ж, вечер станет куда живее. 

Но, по правде говоря, этот человек, которому, возможно, жить осталось считанные минуты, вызывал у Чучо неподдельный интерес. Перекинуться парой фраз с таким — и, считай, будет что рассказывать детям на ночь. Детей, правда, у Чучо не водилось. Но разве это сейчас было главным, когда в одной комнате с ним находился человек, держащий в руках судьбы Кастилии?
Так что пока — разговор.

Бекаро сидел, закинув ногу на ногу, и вертел дорогим кубком в руке - всегда было интересно, что пьют такие как канцлер.

— За остальное... — он слегка повел плечом, как будто выпрямляя складку на одежде, — посмотрим.

Чучо наслаждался эффектом неожиданности. Было в этом что-то почти комическое — наблюдать, как люди каждый раз удивляются, когда ты появляешься именно тогда, когда они меньше всего этого ждут. У канцлера ушло совсем немного времени, чтобы взять себя в руки при виде незваного гостя. Он не позвал на помощь, колени его предательски не подкосились, даже несмотря на возраст. Дверь прикрыл и даже подсвечник удержал. Пожар, конечно, был бы кстати, но чуть позже.

Так что поведение Светлейшего дона было безукоризненным для столь безвыходной ситуации, что даже вызвало у наемника вполне закономерное чувство уважения.

— Благородный дон?.. — Чучо вскинул бровь и хмыкнул. — Хах, не-е-ет. Благородный не пришел бы впотьмах с целью перерезать вам горло... Я простой наемник, чьи карманы бывают пусты, в отличие от ваших.

Он пригубил вино с расслабленным жестом. Причмокнул, скривил губы с неопределенной эмоцией, которую все равно в полумраке было не разглядеть. Зато лицо Антуана Клермона в слабом свете свечей канделябра было неплохо видно. Чучо мысленно прикинул, что было бы, если всех влиятельных людей могли бы вкусить его сородичи-драконы. Если уж он сумел подобраться к одному из них и сейчас вел, так сказать, светскую беседу, то что мешает постепенно заменить всех драконами и править людьми? Может, уже правят, а он просто не в курсе? Хм.. Так о чем это он?

— Чем же вы можете мне быть полезным... — Чучо задумчиво покрутил кубок в пальцах, будто взвешивая на весах не напиток, а сам вопрос, ведь канцлер поддержал игру в вежливость, а значит не стоило торопить события.

Когда тебя нанимают для убийства столь высокопоставленного лица, очевидно, что после попытаются избавиться и от тебя самого. Какую бы цену ты, как исполнитель, не заломил, и на что бы ни были готовы заказчики, они точно рассчитывают отдать вторую часть оплаты твоему убийце. К этому нужно быть готовым, но не все осознают такие последствия. Чучо осознавал, а потому вел свою игру, смакуя чужое вино.

— Скажите, Светлейший Дон Антуан, много ли у вас врагов? — Глупый вопрос, конечно. Риторический. Но с чего-то же надо начинать, - Друзей-то у вас точно не много. Впрочем, как и у меня. Видите, мы с вами даже в чем-то похожи.

Чучо поставил кубок на стол, а следом положил кинжал, с удобной рукоятью и широким клинком, больше похожим на короткий меч, какими чаще пользовались северные народы — не лезвием вперед, но и не рукоятью к собеседнику. Жест нейтральный, как будто выбор еще не сделан. Он смотрел на Клермона с тем ленивым вниманием, с каким кто-то разглядывает шахматную доску, обдумывая, стоит ли делать ход или отложить партию на потом.

«Если я должен его убить, почему еще не убил?» — пронеслось в голове. Ответа не было, но это его не беспокоило: с каких это пор он делал то, что должен?

Может, потому что мертвый Клермон — это конец сделки, а живой — еще одна возможность. А может, просто приятно чувствовать, что ты держишь судьбу важного человека в кулаке. Слишком уж долго он сам находился во власти других. Так что, пока собеседник не угрожает, не визжит и не делает глупостей — зачем торопиться?

- Вот я и подумал: похожие люди, если повезет, могут договориться. А если не повезет... ну, тогда уж кому как карта ляжет, - называть себя «человеком» Чучо привык давно.

По-сути, он и не считал себя иным, понимая, пусть хоть век его и долог, но жить ему среди людей. А значит, надо приспосабливаться. И он считал, что приспособился неплохо.

-  Так что, раз уж спросили, то грамоту бы хотелось. Бумажку с подписью, что если что — я свой. На случай, если королевская гвардия захочет устроить представление. – он пожал плечами и выжидательно посмотрел на канцлера.

Понятное дело, что шумиха поднимется. Искать будут убийцу по всей Кастилии, а если найдут даже в Романии, или, скажем, в Айзене, то не постесняются и там достать. Итак на хвосте будут люди заказчика, но чтобы хоть королевские гвардейцы не вставали на пути. Кастилию покидать Чучо не планировал, считая, что лучше отсидеться под носом, если искать все равно будут везде. А после, как сможет, скорректирует физиономию и выйдет в свет под новым именем. Авось, все срастется. Зато при деньгах. Кстати, о них, вспомнил Чучо.

— Ах да, совсем забыл! — Он щелкнул пальцами, будто вспомнил что-то незначительное. — Я надеюсь, вы взяли с собой кое-какие ценности? Хочется, чтобы все выглядело как банальное ограбление.

Отредактировано Chucho Becaro (2025-04-18 13:16:54)

Чучо молча наблюдал за тем, как канцлер, не торопясь, водит пером по бумаге. Чернила ложились послушно, вязко, оставляя за собой аккуратные ряды строчек. Скрежет пера резал не только бумагу, но и уши. Рука у канцлера была твердая, без дрожи, хоть возраст уже и не юный. Но дракону ли рассуждать о людских годах? А этот человек, видно, писал много — указы, приказы, распоряжения, что порой оставляют после себя куда больше крови, чем наемники в темных переулках. Вот только о чем думал сейчас этот человек, так легко и просто выписывая индульгенцию собственному убийце? Это ж какие яйца надо иметь!

- А мое имя и не тайна, - легко проговорил наемник, - Чучо я, если угодно Светлейшему дону.

Клермон отодвинул лист к нему, не делая лишних движений. Бумага остановилась у самой рукояти кинжала, положенного на стол. За ней с тихим звоном легли кольца. Не дешевые, Чучо даже в полумраке комнаты мог оценить их. Но в этом жесте не было щедрости, в нем была та самая будничная скромность богатого человека, который знает цену каждому камню. Эх... и почему же он сам до сих пор не богат?

Наемник с ленивым вниманием опустил взгляд на стол.

Кольца слегка качнулись, когда он подтянул грамоту за уголок пальцем, перевернул, неторопливо разглядывая печать. Свежий воск пах приятно. Лучше, когда он на пропуске, а не на смертном приговоре.

- Хорошая бумага, дорогая… — усмехнулся Чучо. — Других не держите, верно?

Он не тронул кольца. Пока. Протянул руку к кинжалу и снова развалился в кресле, играя оружием.

— Вам бы не знать, сколько за вас предлагают, — произнес он негромко, почти весело, будто делился сплетней на постоялом дворе,  - Поначалу мне даже имени вашего не сказали. Мол, старика, мол, прибери... А я думаю, что-то нечисто дело. Стали бы благородные господа так мараться, нанимать Чучо ради старика? И не зря я так думал. И знаете почему?

Чучо хмыкнул, отпивая вино и продолжил:

- Да все потому что не зная, кто вы, это задание не выполнить. Поди же, подберись! - Бекаро цокнул и качнул головой, будто наставлял новенького, - А в нашем ремесле, либо ты умный, либо мертвый. А вы, светлейший, не из робких.

Чучо скривил губы в улыбке одобрения и салютовал дону кубком.

- Поверьте, я многих видел. Перед смертью из человека все слабости лезут, как масло из рваного бурдюка.

На этих словах наемник чуть подался вперед и машинально сжал кулак, словно масло и правда, вот-вот потечет у него сквозь пальцы. Вот уж действительно, бывает, силен и дерзок человек перед тобой, а как смерть лизнет пятки, так все меняется. Ползает, умоляет, ищет выход. А вот этот человек – и бежать ему некуда и вроде как не так уж и немощен, как сказывали, но ведет беседу как ни в чем не бывало, будто Чучо приятель ему какой, а не непрошенный гость.

- Как бы потом ни расценили вашу смерть, не моего ума дело. Я всего лишь наемник, делаю, что умею, либо работаю, либо в бегах. А мне надоело бегать, - он усмехнулся, глядя на грамоту и кольца. - Глядишь, с вашей-то грамотой и безделушками — выбьюсь наконец из подонков в господа. Хаха!

Чучо толи шутил, толи говорил как есть, но беседа ему точно нравилась. Когда еще выпадет шанс поговорить вот так со столь важным человеком?

— Может, и добьюсь чего-то, как вы изволили сказать.

Отредактировано Chucho Becaro (2025-04-27 13:59:29)

Чучо не сразу ответил. Пауза затянулась ровно настолько, чтобы показать — он услышал все, понял, оценил, и теперь выбирает. Легко поиграл кинжалом в руке, как будто проверяя — насколько тот потяжелел перед выбором. Кубок же был почти пуст, вино надышалось и пахло дорого. Канцлер добавил еще. До краев. Как будто прибавляя вес своему предложению. Одна капля задержалась по краю и застыла, не решаясь упасть. Словно сама сделка зависла в воздухе. Это выглядело символично.

Виноградники. Чучо ни черта не смыслил в агрономии и виноделии. Он вообще не мог оценить труд, что в итоге стоил так дорого и ценился так высоко. Но точно знал: если где-то кто-то готов платить золотом за бутылку, значит, кто-то другой должен следить, чтобы кусты росли, а счета сходились. Главное, чтобы управляющий не крал и не сдох от чахотки в первый же сезон. Бекаро усмехнулся своим мыслям и тому, как быстро его, простого наемника, заинтересовали сочные грозди и бухгалтерские книги.

— Умеете вы, светлейший дон, торговаться, — сказал он, наконец, лениво и почти дружелюбно.

Он потянулся к кольцам. Не спеша, без пафоса, как будто просто убирал со стола только лишнее. Взял одно двумя пальцами, чуть приподнял к свету. То самое, с гербом, что был почти стерт временем. Старое. Но от Чучо не ускользнул тот факт, что канцлер снял его последним и, как будто, нехотя. Все ведь знают, что нельзя жадничать, когда речь идет о жизни и смерти, только не все следуют этому правилу в важный момент.

Чучо посмотрел, покрутил, сжал, и уже в следующую секунду — щелчок пальца, и кольцо катится к канцлеру. Кажется, будто наемник так отказывается от щедрого предложения. Бекаро смотрит на канцлера в упор и хочет прочесть каждую эмоцию в этот момент. Неизвестно, что он видит на этом стареющем лице, в этом проницательном взгляде, но молчание длится лишь один вдох, не больше, и следующим жестом Чучо резко сгребает два оставшихся кольца, небрежно складывает бумагу и прячет за пазухой.

— Заберу, — говорит он уже расслабленно и довольно, — Только я ведь человек простой: если виноград на этих склонах прокиснет, я потом спрошу с вас, почему.

Это самое «потом» должно было уже о многом сказать канцлеру, но Чучо все еще раздумывал о второй части предложения. Конечно, владение землями, которых пока еще нет, это хорошо. И скорее всего дон Клермон справедливо оценил возраст наемника и предположил тайные стремления каждого нормального человека его возраста, но вот в чем штука - Бекаро человеком не был. У него не болели кости по утрам, не сыпались волосы, хотелось не покоя, а только контроля над своей жизнью. И кто знает, сколько лет еще ему отпущено, и неизвестно, кто протянет дольше, он или виноградники.

Он снова откинулся в кресле, вытянув ноги, качнул кубком в руке и сделал еще пару глотков, тщетно пытаясь уловить особенный вкус роскоши.

Он усмехнулся, коротко, беззлобно. И впервые за вечер убрал кинжал. Просто спрятал его в ножнах, привычным жестом, как само собой разумеющееся. В этом жесте не было ни уступки, ни одолжения. Был выбор. И Чучо его сделал.

— Ну что, светлейший, раз уж никто сегодня не умер, я готов послушать про особенности виноделия: кому подрезать корни, а кого подвесить на лозу повыше, чтобы вызревал.