Вид анкеты:

ИММЕРАЛЬ
Яростное пламя

david damiano

« слабость гения - нужда в аудитории »

ДАТА РОЖДЕНИЯ, ВОЗРАСТ: 593 г.; 969
РАСА: эльф
МАГИЯ: эльфийская магия, больший уклон в ментальную и целительство
РОД ЗАНЯТИЙ: глава дома темного пламени, лорд неблагого двора
МЕСТО РОЖДЕНИЯ: Эльвендор

РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ:
Аварин - прежний владыка дома пламени, носящий титул Звездный свет; был отстранен от власти за интриги против короля; отец
Эльве - в прошлом одна из придворных леди, носит титул Белая дева; мать
Алвар - в прошлом был главным претендентом на место главы, носил титул Благородное пламя; старший брат, бесследно пропал в следствии интриг;
Йонвин - младшая сестра, проживающая вдали от основных владений рода, при дворе представлена не была;

ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА:

из акции

твоя история? мне о ней известно совсем немного, а то, что я знаю, скорее всего — одна из множества отговорок, которые ты успел придумать за сотни лет своего существования. не могу сказать, как давно и часто ты наведываешься в мир людей, но когда увидел тебя в одном из своих излюбленных борделей, а после среди почетных гостей на кастильском турнире, понял, что ты далеко не так прост. ты всегда находишься в центре внимания, и это не только благодаря твоей сущности, но и потому, что чувствуешь себя в своей тарелке и наслаждаешься каждым взглядом, направленным в твою сторону. не знаю, что именно заинтересовало главу одного из известнейших домов неблагого двора: возможно, то, что мне было все равно на твои харизму и обаяние, я сторонился тебя и не подпускал ближе, ловко уходя из, казалось бы, самых неудобных ситуаций, а, может, тебе просто стало скучно, и ты искал кого-то, способного хотя бы отчасти понять твои пристрастия и радости, разделить их с кем-то или научить, как можно получать от жизни еще больше приятных эмоций.

я не писал ничего про семью и быт имме, потому что лично для меня это не имеет значения. будет ли он тем, кто погубил всех наследников, включая отстранение отца, чтобы в относительно юном возрасте занять место главы дома, или же их род постигла немилость короля, и на его ношу выпала задача подняться с колен любым возможным способом. иммераль — хитрый, верткий и коварный, готовый пойти на все, ради исполнения своих целей. и хоть он не проявляет особой неприязни к людям, часто развлекаясь по местным борделям, он не считает их чем-то таким уж важным и необходимым этому миру (можно попробовать переубедить его в процессе игры, а можно оставить без изменений в постоянном противостоянии с джулом).

у моего народа принято возвращать долги и ухмылка не сходит с лица - он с легкой руки осыпает благами и пакостями, плетет свою сеть интриг и совершенно, абсолютно не думает о том, что где-то там за углом кто-то по нему проливает свои слезы. спину окрыляет свобода - красивое слово, правильное, волнующее, в нем и шум морских волн и хлопанье птичьих крыльев, и ярость отца, которого король с услужливой подачи отстраняет от двора за невинные шалости в виде попытки переворота. совершенная аварином глупость ложится ответственностью на плечи младшего наследника, который очень долгие годы в совершенно не_любимой семье был не больше, чем предмет интерьера. иммераль не изгоняет, но подталкивает родителей к долгому пребыванию вдали от родных рощ, а родного брата извел еще до этого, да так, что по сей день местоположение неизвестно. свободой он ломает застарелое, скрипящее колесо, в которое превратился двор темного пламени, а еще голой силой пробивается в придворное общество, доселе закрытое от глаз. полумерами к стабильности устлана дорога, но она не даст желанной цели - власти, богатства, статуса. иммераль хочет всего и сразу, он привык получать желаемое - не сапой, так нахрапом. данное себе в детстве слово отзывается шрамами от хлыста на красивой спине. либо отдадут сами, либо заберу силой и на губах расцветает очаровательная, кошачья улыбка, в темных глазах мелькает блеск золота и древние твари танцуют у костра. брат был слишком наивен, полагаясь на мнимое благородство при дворе короля - здесь выживает самый хитрый, сильный, амбициозный. у иммераля этих качеств в достатке, но еще больше в нем жадности. он знает свои границы и ошибок отца никогда не повторит, но это нисколько не мешает ему отщипывать малое от большого куска. по крайней мере ровно столько, сколько позволяет король.

вопреки общепринятому мнению, что лорд темного пламени - разгильдяй, грубиян, сумасброд и развратник, каждая сделка строго соблюдается, соглашения заключаются и через его руки аккурат во дворец текут невиданные сокровища. иммераль артефактами не интересуется и даже на маленькие кражи, совершаемые мелкими чинами, спокойно закрывает глаза, естественно, в рамках разумного. улыбка стекает с губ, когда остается один на один с зеркалом, когда в отражении уставшие до очертения глаза, размазанный макияж-грим и изорванные в психозе тряпки, потому что даже целые века не научили его титаническому терпению. иммераль ревнив до внимания к своей персоне и делится им не намерен - он добр, когда нужен, пряча в самых глубинах тающуюся жестокость. его так воспитали, ему это внушили - ментальные оковы плотно прибивают к земле так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть - в память навсегда вгрызся холодный взор отца и жалость матери - иммераль в своей жизни вертит окружающими так, чтобы никому в голову не пришло испытывать подобные чувства. любовь и ненависть - две крайности одной сущности и лорд распространяет вокруг себя истинную, настоящую огненную бурю, лишь бы не сдохнуть от скуки, как когда-то ( и ныне ) покойный дед.

я пришел рассказать тебе - сколько раз он начинал разговор с этих слов и заканчивал совсем не теми, что должны были прозвучать еще год назад? взмолиться бы богам - удержите убегающие песчинки, дайте еще немного, самую малость, а человеческий век недолог. только поздно, молиться некому, а собственные кошки-мышки превратились в паршивую привычку, где вместо скучал звучит ну и сука же ты паршивая.

ПРОБНЫЙ ПОСТ:

не герои ебучей оперы и пафосных бравад в них минус бесконечность, нанами не стремился к высокому положению и не пытался идти по головам, чтобы там ни шептали за спиной с завистью в голосе. любимчик читается в глазах напротив и кенто был бы рад плюнуть в красивое лицо, чтобы уверенность и высокомерие смыло волной гнева. не лги мне вертится на языке, послать бы нахер видимое дружелюбие и костяшками по скулам проехаться, чтобы дыхание из легких и животным рыком скрасить стены. не ненависть и не любовь, но сводящая с ума доза того, о чем никто из них не смел даже мечтать — эмоциональный спидбол ошеломляющего возбуждения, проходящего легкой щекоткой вдоль позвоночника. в голубых океанах напротив жажда внимания с болезненной одержимостью наркомана, нанами ощущает себя ебаным дилером, который изначально сподвиг на пагубную зависимость, а теперь отказывался выдавать этот кайф. ни нежность голоса, ни грубость хватки на лацканах форменного пиджака не скроют этого.

[indent]  [indent] маленький щенок так зависим от внимания.

и нанами почти смешно вперемешку с жалостью, хотя казалось бы, не ему испытывать такие чувства в адрес сильнейшего мага современности. ах, да, одного из сильнейших. сугуру гето украл половину пьедестала и теперь бешеная псина носится, ведь хвост подпалили. лишь спустя длительные секунды безразличия кенто осознает, почему масамичи не_вписал имя сатору годжо. мальчишку нужно было приструнить, стукнуть тупой башкой о рамки, установленные обществом, чтобы помнил — есть желания, возможности и обязательства. забывший о семейном наследии и пользующийся славой, доставшейся по праву рождения, не прилагая особых усилий. яга пытался вбить в пустую голову, что не вечно золото будет падать с неба, жаль только, что разменным яблоком стал кенто. его везде таскали за собой, как будущий противовес, водружая на плечи ебейшую тяжесть, которую нести не хотелось, но это подневольно стало частью повседневности.

[indent]  [indent] нанами сильнейшим быть не желал.

власть тоже была до фенечки, в учебе и этой гребаной работе он руководствовался лишь полезностью. и хамское поведение от белобрысой суки терпел лишь из практический соображений. это не было ненавистью или любовью, но холодным расчетом и, может быть, капелькой похоти. желание приручить дикого, необузданного зверя, чтобы к руке ластился и помнил, кто хозяин — тупо и вульгарно, как и  жадные глаза старых пердунов, пытающихся удержать чудовище на поводке. этим цунами их не снесло еще потому, что сатору годжо своей властью и силой пользоваться не умел. едва ли осознавая свое положение, он филигранно избегал возложенной ответственности, прячась за беззаботной маской, но стоило лишь немного перешагнуть установленные границы и посмотрите, как искажается прекрасное лицо, являя сущность хищника. нанами чувствовал каждое ебучее колебание, от глухого раздражения до глупой, подростковой обиды и очки, словно занавес, скрыли героев от блеска софитов на сцене. и самая малая, почти тщедушная капля желания, словно человек перед ним жаждал признания. похвалы. руки, что погладила бы по голове, как послушного пса.

[indent]  [indent] интересно.

— с чего бы мне бояться ребенка, у которого отобрали конфету, годжо-сан?

воздух тяжелеет, температура поднимается, а чужое дыхание ощущается на губах чем-то до охуения естественным, словно однажды сливались в нечто бесформенное, но единое, как комок грязи. стальная хватка и требование, от которых по спине мурашки не от страха, а от желания стряхнуть наваждение. хрустальный замок мыслей ебнулся вниз, нанами приносит мысленные извинения масамичи за то, что задачу свою, скорее всего, провалит. невозможно оставаться полностью равнодушным, когда т а к близко желанная добыча. человечность с трудом давит животные повадки: от желания оскалится до жажды впиться зубами в чужую шею, проливая горячую кровь. смочить губы воспетым благородством, может тогда старые уебки будут хоть немного думать, прежде чем раскрывать прогнившие рты. нанами ненавидел лицемерящих людей. и сатору годжо, честный в своей гордыне и неприязни, казался на их фоне адским раем, в котором черти спаривались с ангелами. наивный, высокомерный кусок дерьма, принимающий благословение за само собой разумеющееся.

— не все будет так, как вы хотите, годжо-сан. привыкайте, такова взрослая жизнь.

не унитаз для эмоций и выслушивать чужую желчь тоже не хотел, обида сатору была неинтересна, гораздо больше занимали другие колебания, от которых жгло в груди и чесались кулаки. ему не нужно прилагать слишком много усилий, чтобы перехватить инициативу, натренированное тело двигается само на голых рефлексах, когда вжимает оппонента в стену, по пути сметая этой тщедушной тушкой пару столов. больно, останутся синяки, но не смертельно, нанами и сам знатно приложился бедром об острый угол, что теперь пылала левая нога, однако, в сравнении с ебейшей агонией внутри ничто не имело значения.

— я не собираюсь отказываться от возможности из-за ваших капризов.

он злился на масамичи, так глупо скинувшего его в ров аккурат перед этим бульдозером. рука плавно, словно сама собой скользит по чужой груди к шее, едва касаясь пульсирующих под кожей вен. достаточно одного движения сейчас, чтобы перекрыть доступ к кислороду, ощутить сполна свою власть над местным божком, от одного взгляда которого верещали девицы и содрогались знающие. кипящая в жилах юность и максимализм считали, что кенто имел полное право показать, какие границы нарушил сатору своим своеволием. разум пресек все поползновения на чужое тело, к которому он доселе прижимался каждой частью себя. сплетающиеся, словно комок грязи. мерзко и отвратительно от знания, что податливым никто из них не станет. сатору годжо скорее откусит ему нахуй руку по самое плечо, чем позволит почесать за ушком.

[indent]  [indent] глупая псина.
[indent]  [indent] и наивный школьник.

ими пользовались без зазрений совести, ломая под уже устоявшуюся систему, а мозг услужливо подкидывал дозу адреналина в бою, чтобы процесс перекраивания проходил по кайфу. чтобы никто из них не заметил изменений в себе самом, даже если часами будут в зеркало пялится. нанами ненавидел работу мага за этот флер полезности, но и бросить не мог, ведь разрывать руками проклятые души - единственное, что он умел мастерски. и было что-то глупое в том, что масамичи искренне верил, будто кенто может созидать.

— учитель хочет выдвинуть меня на первый уровень. и я не собираюсь от этого отказываться.

поразительно, как ему хватало выдержки говорить спокойно в таком-то положении, обстановке, где каждое слово, словно вода, капающая на раскаленный в печи клинок - шипит и пенится. закипающий внутри гнев испарялся также стремительно, ослабляя хватку, вынуждая вспомнить о приличиях и том, что они, кажется, сломали пару парт во время своей краткой перебранки. проснувшийся вулкан должен был вот-вот погрузиться в спячку снова, так и не выплеснув и толики пепла и лавы, обойдясь лишь краткими подземными толчками. а еще колким возбуждением в паху, упирающемся в чужое бедро. нанами считал, что не хватает нагрузок, хайбара сетовал, что другу давно пора посещать прелестниц. возможно, гребаная физиология не так уж и не права.

— в следующий раз, пожалуйста, соблюдайте границы, годжо-сан. не всем людям приятен такой близкий контакт.

не все готовы терпеть твой говно характер остается невысказанным, он отстраняется также поспешно, как рыба ускользает от сетей рыбака. желание драки, возникшее в самом начале, теперь кажется абсурдом. рехнулся на фоне долгого бездействия, не иначе. масамичи слишком долго держал его в четырех стенах после последнего задания. того самого, на котором нанами сломал три ребра из-за собственной неосторожности.

— вам следовало спокойно поговорить с учителем. вы же не ребенок уже, чтобы криками и капризами решать проблемы, годжо-сан. научитесь говорить с людьми, а не требовать.

глупо давать совет тому, кто им не следует. в прошлый раз именно с этого и началась их драка, после которой они стояли в кабинете масамичи и слушали его обвинительные речи.

— ваше поведение утомительно.

было лишь два варианта развития событий: они разнесут класс или сатору годжо хлопнет дверью в деланном равнодушии. даже если он немного покоцает нанами, кенто восстановится значительно быстрее, чем эта прекрасная мордашка. да и причинить сильный вред мальчишка перед ним не мог. не хватало грубой силы, чтобы пробить равномерный поток проклятой энергии внутри.