Вид анкеты: акционная

Магнус Брок
герцог фон Росенваль

Timothy Michael Omundson

«Everybody Wants to Rule the World»

ДАТА РОЖДЕНИЯ, ВОЗРАСТ: 30 день венца плодов 1517г, 45
РАСА: человек
МАГИЯ: нет
РОД ЗАНЯТИЙ: первый советник кайзера
МЕСТО РОЖДЕНИЯ: родовой замок Валле, герцогство Росенваль, Айзен

РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ:

+

- Арно Брок, отец - мертв
- Дайон Брок, старший брат - мертв
- Лотер Брок, средний брат - мертв
- Лилиан Брок, жена - мертва
- Одрик Брок, сын - 20 лет
- Аннет Брок, дочь - 18 лет

ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА:
Отпрыск одной из знатнейших и старейших династий Азена, Магнус был третьим сыном, а остался единственным наследником. Его рано отправили ко двору, где он прошел всю карьерную лестницу от пажа, а после оруженосца, друга и товарища маленьких принцев, до высшей должности, возможной в северной империи.

— В 7 лет он подавал Эйнару и Каспару их плащи и чистил их лошадей, сервировал их стол и носил прачкам грязные сорочки. Был жалован возможностью учиться с ними и танцам, и грамоте, и истории, и военному делу, и фехтованию, и верховой езде в числе нескольких других таких же родовитых мальчишек, чьи родители были приближены к трону. Был их компаньонам по играм и потешным сражениям.
— В 16 стал оруженосцем и другом в юношеских вылазках, носил любовные письма дамам, организовывал свидания и вызывал на дуэль тех, кто мешал сыновьям кайзера. За одну из таких дуэлей был на 6 месяцев заперт во Фрайбургской тюрьме собственным отцом, возглавлявшим в те годы королевский суд.
— После отправился с принцем Эйнаром в посольство к эльфам, помогал в организации Академии.
— Был командиром полка при подавлении северных бунтов в 1543 и в 1549 годах.
— Был свидетелем дворцовой жизни, плел интриги в пользу своего дома, но в первую очередь в пользу своих принцев. Благо, отец Магнуса был еще жив и многому мог его научить.
— Служил послом в Романии, потом в Кастилии, где показал себя искусным дипломатом.
— Преданность Магнуса оценили, вернув на родину и год за годом расширяя его полномочия и бросая его энергичный талант управленца туда, где он был особенно нужен.
— Уже более 5 лет он первый советник кайзера. Полномочия его самые широкие от финансовых решений до иностранных дел.

ПРОБНЫЙ ПОСТ:

много букв

День стоял жаркий из-за щедрого южного солнца и накала людских чувств. Новый император восходил на престол в неспокойное время, при кровавых обстоятельствах. В равной степени были те, кто ждал, что будущий правитель принесет величие Эстанесу, удержит его железной рукой и проведет через все тяготы; как были и те, кто боялся, что кровь зальет имперскую землю, загниют раны страны и придет разложение в людские ума и сердца.
   Церемония началась рано утром, за пределами городских стен столицы, перед ее огромными воротами, над которыми высился герб Корволы, выбитый в камне. Здесь, по обочинам и канавам, собиралась вся чернь, которой не было места на центральной улице города. Та пролегала прямой линией от главных ворот к резным дверям императорского собора, чей высокий шпиль был виден даже отсюда. Сегодня будущему императору предстояло войти в столицу заново, взять ее как женщину со всеми пороками, пройти по улицам завоевателем и спасителем, стать для нее и всей империи очищением и благословением. Но лично для Хуана церемония началась накануне с вечерней молитвы и ночного бдения, в ходе которого принц должен был подготовиться к будущему служению.
   Сейчас Хуан сидел на коне гордо. Огромный черный жеребец был закован в парадную броню. Золоченые хищные звери глядели с защитных пластин, терзали оленей, зайцев и птиц среди витых зарослей узоров; выглядывала из-под брони расшитая золотом зеленая попона с огромными кистями; сверкали камни изумруды на тяжелой узде. Покрывал узорчатый полудоспех и белого всадника, сияя на солнце полированной сталью и золотом. Открытый шлем принца был украшен остроконечными длинными перьями, через плечо, на манер плаща, была накинута львиная шкура, а правая рука в латной перчатке держала обнаженный меч, также сиявший от золотого узора по клинку и золота эфеса. За спиной де Сарамадо стояла верхами его гвардия, облаченная скромнее, но столь же торжественно.
   В полном облачении было жарко. Пот тек под металлом у людей и лошадей, но это было испытанием ничтожным для того, кто желал называться воином. Чернь смотрела на будущего правителя с богобоязненным обожанием, отодвинутая от дороги рядами вооруженных солдат. Ей нельзя было приблизиться, нельзя было прикоснуться, лишь потом, припасть к почти незримым следам от конских копыт на мощеной дороге. И это расстояние, телесное и духовное, и та пышность, которою они видели, делали принца недосягаемым, неземным, божественным.
   И вот колокола в соборе отзвенели в положенный час, и Хуан подъехал к запертым воротам. Поставленный и громогласный голос глашатая поинтересовался с высоты вековых стен, зачем тот пожаловал, и по такой же вековой традиции принц ответил ему и каждому, кто его слышал, зачем он берет этот город, олицетворяющий всю страну. И переступая именно эту первую границу, пуская всхрапывающего коня звонким кованным шагом сквозь широкие каменные своды столичных ворот, Хуан становился кровным Отцом для всех своих подданных, и держал путь туда, где перед взорами богов ему даруют духовную власть над ними.
   О появлении принца в пределах города вострубили, дождь из цветочных лепестков сопровождал его путь, и мостовая перед ним и позади него была усыпана нежно-белым ковром. Лепестки оседали на головах горожан, плечах всадников и крупах коней. Хуана приветствовал хор мужских голосов, а все дочери и жены были попрятаны за закрытыми ставнями, и робко выглядывали в оконные щели из тех домов, что прилегали к центральной улице.
   Де Сарамало не опускал взгляда, глядя строго перед собой на неторопливо приближавшиеся стены собора, некогда светлые, но теперь посеревшие от неумолимого времени. И чем ближе была главная площадь, тем более знатный люд оказывался по бокам от дороги, все также теснимый неумолимыми солдатами. Особенно бурно выражающие свою радость и желающие бросится под ноги лошадям, тут же получали тычок стальной рукавицей без разбора чинов и привилегий. Наиболее приближенные к императорской семье имели возможность отстоять всю предстоящую службу в самом соборе. К его распахнутым дверям Хуан подъехал прямо на коне, который легко миновал множественные пологие ступени. Принц ловко спешился, вложил на пороге меч в ножны и снял с головы шлем, который тут же отдал расторопному мальчишке. Утерев со лба обильно излившийся пот, де Сарамадо вошел под своды затихшего собора, но с первыми же его шагами грянул единый голос хора. Пройдя под церковное пение по выстеленной ковром дорожке, вдоль почетного ряда своих полководцев и военачальников, Хуан, наконец, встал перед золотым престолом, выставленном на возвышении в этот день. Торжествующая улыбка взрезала губы принца, прежде чем он обернулся к собравшимся. Меч был обнажен вновь, и крепкая рука уперла его в каменные плиты пола.
   Де Сарамадо клялся защищать Церковь и вести ее, обещал заботиться об империи и вверенном ему богами народе, надзирать за правосудием и преследовать ереси. И голос его высоко летел под стрельчатые своды, похожие на множественные грани клинков, торжественно и грозно сомкнувшихся над головами людей, отражался от расписных стен, возносился к мраморным ликам богов, величественно стоявших за спиной принца. Лишь после этого он опустился на трон, положив обе руки на эфес меча, а голову его увенчала корона. С этого мгновения Хуан провозглашался императором Эстанеса и главой Церкви.
   Всего нескольким людям на всю империю было известно, что драгоценная реликвия на деле была украдена опальным инфантом и вывезена из страны, а оттого коронация была отложена на неделю, дабы умелые ювелиры смогли воссоздать ее сиятельную копию. Для остальных эта задержка осталась лишь общей задержкой при приготовлениях.
   За коронацией следовала церковная служба, а после празднества в императорском дворце и на улицах.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Есть ли вам 18 лет? |  да
Если да, то нужен ли вам доступ в раздел NC18+? | пусть будет, седина в бороду - бес в ребро