МАКДАРА АЛЬТЕРО МЕДИНА 

Harry Lloyd

ДАТА РОЖДЕНИЯ, ВОЗРАСТ: 02.07.1538, 24 года
РАСА: полуэльф
МАГИЯ: целитель/менталист, 80/20
РОД ЗАНЯТИЙ: офицер мажеского корпуса Кастилии, целитель при кастильском дворе
МЕСТО РОЖДЕНИЯ: Эльвендор

РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ:
Диего Медина – отец, 45 лет, герцог де ла Серда.
Неизвестная эльфийка – мать.
Маргарита Медина (урожд. Сен-Совер) ― приёмная мать, погибла в 1553 году.

Эвелис Медина – младшая сестра, 23 года.
Рикардо де Медина – младший брат, 19 лет, законный наследник Диего.
Монсеррат Медина – младшая сестра, 18 лет.
Нихасса Медина – младшая сестра, полуэльфийка, 16 лет, признанный бастард.
Камилла Медина – младшая сестра, 13 лет.
Мэйлир Медина – младший брат, полуэльф, 8 лет, признанный бастард.
Гвенллиан Медина – младшая сестра, полуэльфийка, 8 лет, признанный бастард.

ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА:
Пожалуй, ни одна живая душа во всей Кастилии не смогла бы заподозрить этого беловолосого мальчишку даже в дальнем родстве с герцогом де ла Серда, несмотря на широкую известность его амурных похождений. Отец и сын не были похожи ни чертами, ни статью, и объяснить такое различие могла разве что эльфийская кровь.

Никто в Кастилии, впрочем, никогда не узнал бы и о самом существовании мальчишки-полуэльфа, не обладай дон Диего скрупулёзной привычкой собирать по всему свету своих незапланированных отпрысков и признавать их своими детьми, несмотря на всяческие предрассудки. Герцог относился ко всем своим детям одинаково, не делая различий между теми, кто рождён в браке и любви, а кто – в порыве мимолётной страсти.

В конце концов, ни в том, ни в другом, нет ни их заслуги, ни вины.

И хотя у Макдары, стараниями ответственного отца и заботливой матери, за всю жизнь не нашлось ни малейшего повода чувствовать себя отверженным или неполноценным, подобное воспитание возымело обратный эффект. Незаконнорожденный сын от неизвестной эльфийки – для кого-то подобная характеристика вполне могла стать клеймом на всю жизнь, однако... Одному Господу известно, откуда в этом мальчишке взялась такая непревзойденная гордость за своё происхождение.

Совет всех времён для бастардов, карликов, полукровок и калек – поднять свою порицаемую обществом особенность на щит – для Макдары казался абсурдной и абсолютно неприемлемой чушью. Свою уникальность он водрузил не на щит, а на полотнище знамени, и высоко держал его над головой, демонстрируя всем собственные отличия с усердием, определённо достойным лучшего применения.

Пускай Макдара и бастард, выросший вдали от своей настоящей матери, но далеко не каждый законнорожденный мог похвастаться столь тёплыми отношениями с человеком, что заменил ему мать. Маргарита приняла его как своего собственного ребёнка не сразу, но к тому моменту, как мальчик начал учиться познавать мир, все её сомнения давным-давно скрылись за широкой и доброй улыбкой.

Быть наполовину эльфом – и вовсе чудовищный повод для гордости. Настолько превозносимый, что порой Макдара забывал или умалчивал о том, что он куда больше человек, чем эльф. Он ничего не знал о порядках в эльфийских лесах, и рассказать о них было некому – даже в общих чертах, не говоря уже о огромной разнице между Дворами. Макдара жил в сотворённых собственной фантазией иллюзиях, до тех пор, пока ему не пришлось покинуть стены родного замка.

Это случилось уже вскоре после того, когда хрустальная сфера в его руках засветилась, преимущественно зелёным светом, изредка переливаясь фиолетовым. Сочетание цветов не удивляло, равно как и само наличие способностей у полуэльфа. Мало кто ожидал от сдержанного и уравновешенного Макдары ярких вспышек, скорее свойственных стихийным магам.

Стихийным магам, вроде Эвелис, присоединившейся к брату спустя год после его отбытия в Академию. Макдара обещал отцу присматривать за ней, и... Хотя в девятилетнем возрасте подобное обещание воспринималось, скорее, как шутка, мальчик отнёсся к своим словам предельно серьёзно. Спустя несколько лет обучения он стал для сестры не только надёжным магическим партнёром, но и близким другом.

Столь похожих внешне, их порой принимали за близнецов, со всеми вытекающими выводами о возможном незаконнорожденном происхождении девушки. В отличие от старшего брата, который подобные нападки легко и непринуждённо переводил в разряд комплиментов, для Эвелис они – прямое и открытое оскорбление. Сходство с Макдарой причиняло ей боль, и сохранить расположение сестры в таких условиях оказалось непростой задачей.

После смерти матери, разбившей сердца обоим старшим детям своей внезапной и нелепой гибелью, они едва не разругались в пух и прах, поддавшись разрушительным эмоциям... От разлада брата и сестру спасла весть, пришедшая из далёкого Стоунгейта на западной границе Айзен. На крепость напали некроманты, и почти все проходившие там практику курсанты погибли.

Среди них мог оказаться и Макдара, если бы вместе с семьёй не отбыл на похороны Маргариты. Юноша нелепо отшутился, подавляя вскипающий в глубине души ужас, не желая заразить им сестру, и без того погружённую в глубокую печаль. Он и прежде вёл себя легкомысленно, редко поддаваясь унынию, но после случившегося его привычная улыбка окончательно превратилась в маску, скрывающую боль.

Макдара находил утешение в учёбе и тренировках, подтягивал отставание в фехтовании и неустанно следил за совершенствованием боевых навыков сестры. Отец же не терял времени зря, и, пока его старший сын обучался в Академии, семейство пополнилось ещё тремя бастардами-полуэльфами.

Страдать от потери собственной уникальности Макдаре не пришлось – он уже успел перерасти это ребячество – однако, появление в родном замке брата и двух сестёр полукровного происхождения наконец сподвигло юношу поподробнее изучить всё, что известно об эльфах. В немногочисленное свободное время он наводил справки о мире эльфов, опрашивая преподавателей и учеников, в поисках тех, кто мог рассказать что-нибудь отличное от трактирных баек.

Идеализм в мировоззрении спадал с глаз медленно, но верно. От прежнего, невесть откуда взявшегося восторга перед народом леса, уцелели лишь считанные крупицы. Уважение к отцу, что взял на себя ответственность за каждого из своих детей, напротив, лишь росло. Стремительно возрастало и любопытство – с каждым годом Макдара всё сильнее интересовался судьбой своей настоящей матери, и скромно надеялся однажды с ней повстречаться.

Вскоре после окончания Академии Макдара занял пост целителя при кастильском дворе. В 1561 году участвовал в подавлении «бунта цветочников», поддерживая в бою Эвелис и прочих сторонников герцога де ла Серда. Ухаживал за ранеными и после битвы, которую перенёс нелегко. Целителя вовсе не радовала ни междоусобная бойня, ни её далёкие потенциальные последствия.

● ● ●

- Считался одним из лучших целителей на курсе и до осады крепости Стоунгейт, а после гибели почти всех сокурсников вошёл в первую тройку по всей Академии. Хотя, разумеется, с радостью предпочёл бы отказаться от такой сомнительной чести, лишь бы вернуть к жизни погибших.

- В силу происхождения и воспитания Макдара обладает несгибаемым чувством собственного достоинства и самообладанием, раскачать которые не способны даже самые злые языки. Со стороны выглядит легкомысленным и даже беззаботным, и, хотя большую часть юности действительно таковым являлся, в нынешние годы это скорее привычный образ, чем истина.

- Проницателен, чуток и эмпатичен: от одной улыбки из обширного арсенала Макдары любая проблема собеседника словно теряет изрядную долю своей существенности. Никому, впрочем, не придёт в голову счесть, что Макдара эти проблемы обесценивает. Скорее, напротив, принимает чересчур близко к сердцу, хотя и старается этого не показывать.

- Совершенно точно не владеет врождённым эльфийским очарованием, не являясь эльфом, но так долго был в этом убеждён, что со временем научился располагать к себе людей не с помощью магии, а за счёт манер, поведения и красноречия.

ПРОБНЫЙ ПОСТ:

Свернутый текст

Проезжая по столичным улицам, поднимаясь по величественным ступеням дворца и останавливаясь перед громадными дверьми, Зефирен ещё никогда не чувствовал себя настолько незначительным, лишним и чуждым этому миру. Иронично, что настолько явственно свою ничтожность он осознал лишь в момент, когда приобрёл, казалось бы, небывалую значимость.

Пускай формально Зефирен и обзавёлся титулом, земельными владениями, армией покорных слуг, придворными и подданными, на деле единственное, над чем он обладал настоящим подобием власти – это собственные эмоции. С приросшей к лицу маской холодного, невозмутимого и неприступного аристократа маркиз справлялся изумительно.

Во многом потому, что Айронфорде его в первую очередь научили самому важному навыку высшего общества – умению держать язык за зубами. Задолго до того, как рост позволил самостоятельно взбираться на лошадь, а мышцы достаточно окрепли для тренировочного меча. Слова способны ранить глубже любого клинка, и отвести опасность надёжнее, чем самый быстрый и верный скакун. За молчанием же порой скрываются самые страшные угрозы.

Когда цель приглашения Зефирена в столицу наконец раскрылась перед ним во всей красе, окончательно сбросив вуаль тревожной неизвестности, язык и вовсе пришлось прикусить. Император желает выдать за маркиза Шанбери вою племянницу, Эвмирис. От одного её имени, произнесённого вслух, сердце Зефирена, и без того бешено колотящееся в груди, пропустило пару тактов. Чего уж говорить о немыслимых обстоятельствах?

Маркиз Эстре смиренно поклонился императору в знак невыразимой благодарности, даже не мысля вообразить никакой иной возможной реакции. Он принимал оказанную ему честь с покорной и учтивой улыбкой, хотя под внешней маской деловитого смирения скрывался гнев, ужас и невыразимая боль. А невидимый за склонённой кудрявой головой взгляд, кажется, вот-вот рисковал прожечь каменную плиту под ногами.

• • •

Аудиенция продлилась совсем недолго, однако Зефирен ощущал себя вымотанным настолько, словно месяц провёл в темнице. На побледневшем лбу выступил пот, дыхание перехватило, и мужчина мысленно сжал ладонью собственное горло, усилием воли удерживая себя на ногах, и не позволяя рухнуть коленями на пол в обессиленном жесте отчаяния.

Пересекая тронный зал в направлении выхода, Зефирен мечтал только о том, чтобы поскорее оказаться в выделенных ему покоях. Стража распахнула перед ним тяжёлые двери, и то мгновение, на которое пришлось замедлить шаг, показалось целой вечностью.

В это мгновение они впервые за несколько лет столкнулись друг с другом взглядами.

Зефирен поймал себя на том, что смотрит на принцессу дольше, чем следовало. Рамки приличия требовали отвести взгляд, но он не нашёл в себе сил сделать это первым. Эвмирис сияла, как и прежде – безупречная, недосягаемая. Даже пережитая утрата старшего брата не заставила её свет померкнуть, а лишь закалила, как кузнец закаляет сталь.

Она ещё не знает. Глаза Зефирена наполнились скорбным сочувствием, но на лице не дрогнул ни один мускул. И как бы ему ему ни хотелось сказать ей намного больше, задать множество вопросов и предоставить свои скудные ответы, сейчас для этого неподходящее время и совершенно неподобающее место.

– Принцесса, – Зефирен склонился в глубоком поклоне и отступил в сторону, освобождая для Эвмирис путь. Его голос, должно быть, звучал для девушки холодно, чеканно и чересчур непривычно, но таковыми уж были издержки последних месяцев, что перевернули жизнь молодого мужчины кверху дном, – Рад видеть вас в неугасающем великолепии и добром здравии. Не смею задерживать – Его Величество ждёт.

Маркиз на мгновение замер, губы его плотно сжались, но через секунду он всё же коротко кивнул принцессе и шагнул к высоким дверям тронного зала. Полы длинного чёрного плаща взметнулись за ним, стелясь по каменному полу, словно клубы едкого дыма. 

Коридоры дворца, несмотря на всю вычурность и изысканность, казались Зефирену холодными и неприветливыми. Его побледневшее после встречи с императором лицо, впрочем, прекрасно вписывалось в окружающую обстановку.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Есть ли вам 18 лет? |  да
Если да, то нужен ли вам доступ в раздел NC18+? |  да
*