Иньиго Хавьер Орейано | Джесарим
барон Аскасо

George Blagden | GOT Silverwing

ДАТА РОЖДЕНИЯ, ВОЗРАСТ: 1335 год; 227 лет
РАСА: дракон
МАГИЯ: нет
РОД ЗАНЯТИЙ: дворянин, художник, шпион
МЕСТО РОЖДЕНИЯ: драконьи острова

РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ:
Вероятно, выводок-другой драконят

ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА:
Первые люди были моряками. Соль и кости хрустели на его зубах, и это было лучше и интереснее морских тварей. 

По человеческому летоисчислению, год шёл тысяча триста какой-то - но не то чтобы Джесарима это волновало. 

Он был молод и глуп, впервые попав к людям. Холодные побережья Айзен, недружелюбные бледные двуногие мешки с костями, хмуро щурящиеся на чужака, с трудом осваивающего человеческую речь, и не умеющего держать нож. Это было сложно, часто  - больно, но всё равно - приключение, а он был полон сил, восторга, и желания знать всё. Заметив, что люди с сожалением смотрят на слабых и юродивых соплеменников и прощают им если не всё, то многое, поначалу притворялся именно таким - и ему верили, его учили, кормили, и пригревали. 

Через сто (или больше?) с чем-то лет история сделала полный круг. 

Распробовав человеческую свободу, и равно глубину их чувств и низость их грехов, он был мелким военачальником, любовницей какого-то забытого исторей лорда, бездомным бродягой, рыбаком на том самом берегу, на который однажды выполз из воды нелепой ящерицей, незнакомой ещё с цветным калейдоскопом людских сущностей; с тщательностью коллекционера собирал друзей и врагов, расскаживая их на полки красивыми игрушками, забавляясь, переставляя, как захочет - и не расстраиваясь, если в процессе игрушки ломались. Но время брало своё - он научился притворяться человеком так убедительно, что не заметил, в какой момент перестал привторяться и начал быть. Список прегрешений рода людского перестал его забавлять, и стал пугать. 

В безымянных горах недолго ходила узко известная легенда о слепом пастухе, прозванном святым Савелием, проповедовавшем о любви к ближнему и поклонению искусству. Какое-то время Джесарим даже пробыл овцой из собственной отары, пока легенда не забылась окончательно, и тогда - вернулся на острова. 

У него были свои дети - вероятно, если кладки выжили, - были собранные за годы среди людей сокровища, были клятые морские котики, от приевшегося вкуса которых уже сводило челюсть; но Джесарим не был уверен, что он хотел когда-либо возвращаться к людям. 

Всё изменилось, когда на его острове появился Диего. Появился мельком, едва не умер, и исчез - но Джесарим последовал за ним, заинтересованный, в десятке новых личин, которые менял по мере надобности, чтобы следить за странным человеком. Они были такие и раньше, но за давностью лет острота ощущений забылась, а теперь - всё начиналось заново. Он знал, конечно, чем это кончится - чем всегда кончалось, - но людской век был недолог, а пожалеть о содеянном он успеет потом. 

Последние несколько лет, он - благородный дон Иньиго Орейана, младший сын младшего сына барона Аскасо, получившего титул и неплодородный клочок земли в кастильской провинции за какие-то смутные военные заслуги. Неприметный дворянин, покровитель искусств, скромный художник - а также шпион Диего Медины, потому что во все времена люди хотят только одного - власти.

ПРОБНЫЙ ПОСТ:

+

Кнежевич сжал пулю в кулаке.
Не помнил. Силился, напрягая память, но не мог восстановить события, которые произошли после того, как он дошёл до цифры три, обозначая окончание отсчёта. Это была чёрная непроглядная бездна, великое ничто, растянувшееся с той секунды, когда он увидел, как маг с бутылочно-зелёными глазами на неестественно бледном лице жмёт на спусковой крючок пистолета, смотрящего ему в грудь, до той, когда пришёл в себя в собственном кабинете подле Элвина Кэйна, нёсшего над ним молчаливый медицинский дозор, несмотря на отсутствие видимых повреждений. В никуда пропало около трёх с половиной часов, и он даже под дулом не смог бы с уверенностью сказать, что произошло, когда он встретился затылком с сырой землёй Гайд-парка. Но то, о чём говорил Остин, вызывало странную отдачу.
- Стихи...
Не помнил самого факта, но знал, что это были за строчки. Считал их своей пост-военной молитвой, служившей надёжней всей мишуры в священных писаниях, декларацией о мире, вызывом войне, приказом бросить оружие, принявшим вид нескольких коротких сухих строф; если вглядываться в них, напечатанных на бумаге, слишком долго, то можно увидеть итальянский берег на другой стороне, и почувствовать на губах соль Адриатики, впитывающуюся в кожу с потом. Кнежевич переодически возвращался к этому сборнику, зная, что на какой бы странице он его ни открыл, на него всегда будут слепо пялиться отголоски войны.
Лукаш аккуратно опустил кусок свинца в нагрудный карман рубашки. Весило не больше пары шиллингов.
- Что ты будешь делать теперь? - он был почти спокоен, чертовски сдержан, и не пытался улыбаться. - Я спрашиваю тебя как друг и как старший руководитель твоего подразделения. У тебя в руках информация, которую невозможно убрать в стол и не возвращаться к ней. Что ты будешь с ней делать, Хилари? Ты руководитель отряда. Ты был там. Ты уполномочен принимать решения, которые соответствуют твоим убеждениям.
"Ты можешь подвести меня под трибунал одним приказом, и будешь прав".

Он никогда не ненавидел магию так сильно, как в этот момент. Если бы была возможность вогнать себе пулю в висок голыми руками, сделал бы это, не задумываясь, потому что пуля вот она, в кармане, и нужно довершить начатое. Внутри клокотала странная тяжёлая буря из глухой ненависти к магии и отвращения к себе, за то, что не смог подавить, уничтожить, вырвать эти пустившие корни ростки из своего сознания, чтобы не давать им волю, не позволять прорываться наружу, не нарушать ход операции и жизни. Оно расползалось метастазами, и даже если и было бы лекарство, способное избавить его от этой болезни, он слишком запустил её ход, чтобы вот так просто одной микстурой вернуть всё как было. Как надо.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Есть ли вам 18 лет? |  да
Если да, то нужен ли вам доступ в раздел NC18+? |  с учётом игры с доном Диего-то